Эрик Бутаков - Вокруг Байкала за 73 дня

Крутыми берегами, живописными лугами с высокой сочной травой и болотами с пьяным запахом вязких трясин, совершенно не боясь неожиданной встречи с медведем, мы шли к научной станции заповедника. Пес, одурев от счастья свободы и количества съеденных макарон, носился по лесу, распугивая рябчиков и облаивая белок. Какой-то «Ярославец» крутился у берега и, так и не пристав, смотался на Север. Мы тащили свои мешки и болтали обо всём, о чём болтают путешественники.

В бухте Солонцовая научно-исследовательская база охранялась, обслуживалась и использовалась двумя людьми: инспектором заповедника Володей и ученым орнитологом Наташей, женщиной молодой и красивой. Наташа изучала мелких птиц, а Володя следил за порядком на вверенной ему территории и помогал Наташе. Хозяйство они вели совместно. Я думаю, Володе повезло. Многие бы хотели помогать Наташе в столь заповедном во всех отношениях месте на фоне белоглавых гор, хрустальных озёр и райского, хоть и Сибирского леса. Володя-то нас и встретил. Документы проверять не стал– он уже слышал о нас. Народная почта работает быстрее государственной. Завалившись в дом, поздоровавшись с хозяйкой (как-то «хозяйкой» её называть даже не уместно), свалив в угол мешки и телогрейки, мы стали помогать готовить ужин. На столе появились солёные грибы, омуль, суп и всё то, что ребята здесь готовят. Вот это встреча! Я понимаю. Интересная деталь: из-за отсутствия сахара в чай используют детскую смесь «Малыш». Довольно вкусно, возьмем на вооружение.

Так как ребята мы коммуникабельные и любим поболтать и посмеяться, разговор быстро склеился и перешел в нормальный веселый треп с прибаутками и частым смехом. Володя и Наташа оказались мировыми хозяевами, не смотря на то, что работники заповедника (я, кажется, уже говорил о своём отношении к охотоведам и разным другим официальным чинам лесного и охотничьего хозяйства – в этом случае было приятное исключение). Рассказы об НЛО, кстати, тоже в виде серебряных шаров над горами и огнями над Морем, о изюбрях и медведях, которые приходят к ним на озера, о том, что они рассчитывают развести здесь помидоры и о сорванной ветром крыши на бане, проглотили вечернее время совершенно незаметно. (длинноватое предложение – можно задохнуться). О бывшем хозяине здешних мест Александре Бурмейстере, человеке не ординарном и интересном, о котором мы будем в дальнейшем ещё не раз наслышаны, ребята рассказывали с некоторым раздражением. (Комарицин рассказывал с уважением). Из рассказа стало ясно, что человек этот необычный, своенравный и хозяйственный. Он завалил лес капканами (выражение Наташи), пытался разводить здесь то ли норок, то ли песцов (клетки мы увидим утром), охотился на искусственных озёрах уток (О! как я его понимаю, зная, сколько их на этих озерках) и организовывал охоту для иностранцев. Потом его, вроде, погнали и он переехал в Чивыркуй. Короче, парень, по нашим понятиям, путёвый. Ещё Наташа рассказывала о старинном деревянном водопроводе, проложенном здесь в тайге (я не понял для чего), что-то ещё о своих воробьях, которых она изучает и записывает голоса на магнитофон, а я любовался её фигурой и лицом, почему-то вспомнив о сексе. Странно, но за три недели эти мысли в голову пришли, наверное, первый раз. Что там сейчас Лариска делает? Настроение вдруг испортилось, и я пошёл спать.

Здравствуй, Лето! Чёрт меня дернул встать в такую рань. Пошел снимать природу, горы, домик. Поприветствовал Джека (мы про него совсем забыли, а он здесь с местной пустолайкой тусуется). Прогулялся и снова рухнул спать. В 9 часов проснулся. На кухне кипела деятельность – варился молочный суп и чистился омуль. Вова уже помогал хозяевам, а я ещё валялся. Как-то разбито я себя чувствовал. Всё болело, ныло, свербело. Почему-то стал волноваться, что Дима не приедет в Северобайкальск. Навалилась лень. Но вставать все равно придется. Я встал.

– Собаку оставьте. Я поеду на станцию – отвезу её. – сказал Володя.

– Хорошо – ответил я, хотя ничего хорошего в этом не было – с собакой спокойней.

После завтрака, ребята затоварили нас соленым омулем и пожелали удачи. Мы пошли. «Пока, Джек. Спасибо за сопровождение». Пес завилял хвостом, глядя грустными глазами.

До Заворотного 20 км. Тропу нам обрисовала Наташа ещё вчера, так что оставалось только идти и не чихать. Но вот идти-то было трудно. Я совсем расклеился и шел по вросшим в прибрежный песок плоским камням на автопилоте. Говорил сам себе, что дойду вон до того дерева и сяду – передохну. Доходил до дерева и говорил снова: «Хорошо, дотяну до той лесины и перекурю». Снова шёл, доходил и все сначала. Так постепенно разошёлся, набрал темп и ритм, и усталость отпустила. Володя настороженно поглядывал на меня, но молчал – понимал, что со мной что-то твориться. Молчал – и правильно делал.

Запись в дневнике:

Даже когда иду по тропе, уже не вижу красоты природы. Только на редких привалах или вдруг звери – для глаз что-то неординарное. Но нужно идти. Я сам выбрал этот путь и ничего не столкнёт меня с него. Удивительно, но кажется, Вове всё даётся легче. И груз у него тяжелей, и скорость больше (всегда меня поджидает), и работоспособность (может, физиология). Последние 3 дня уделали – всё труднее, труднее вставать. Ноги свинцовые, колени болят, спина ноет, голова тяжёлая и хочется всё время сладкого. Очень тяжело начинается день. Хочется выспаться, но пока негде. Будут ли деньги в Северобайкальске?

Продержаться до Нижнеангарска. Отдохнуть, вымыться, отоспаться, поесть – моя мечта, но она сбудется, если Дима привезёт деньги, а если нет – нервы на пределе – Дима испортит всё. Моя идея не реализуется, но как об этом сказать. Это моя идея, будем идти до упора… Идём без ружья. Я на автопилоте. Перед нами мыс Заворотный, до него 5 ч. ходу. Дойду ли? Дойду!!!

На конце мыса сели отдохнуть, съели по омулю, сняв кожу, как чулок, и обсасывая вкусное мягкое мясо с розового позвоночника. Приятная это штука – малосольный омуль. Так бы ел, и ел.

Размышляя о вчерашних рассказах Наташи, как вести себя в лесу при встречи с медведем, незаметно протопали до Заворотного.

*** Для информации: при встречи с медведем – не дергаться, не делать резких движений и главное не бежать, т. е. не провоцировать зверя на нападение. Остановиться. Повернуться к нему лицом – на спину скорее всего бросится. Стоять, смотреть – сам уйдет. Поворчит, но уйдет. Если медведица с медвежатами – медвежата, как правило, бегут играть со встречным, а мать нападает, чтобы не рисковать. Так вот, от медведицы лучше лесть на дерево. Взрослые медведи по деревьям не лазают – у них крестец окостеневает и взрослая особь не способна лезть по стволу. Малыш – не страшно если полезет, можно столкнуть. Медведица уведет шпану, обязательно вернется проверит. Поворчит и только потом уйдет. И ещё, прежде чем напасть, то есть атаковать, медведь встает на задние лапы, потом бросается вперед и вот тогда уже ку-ку. Если прыгает на четырех лапах – значит не доволен, сердится – лучше отступить. Потихоньку, лицом к нему, не резко отходить назад или к дереву. Бежать или прыгать в воду бесполезно – он и бегает быстрее и плавает – будь здоров, да и вода ледяная. Дерево спасет, только дерево.