Эрик Бутаков - Вокруг Байкала за 73 дня

С утра погода, как и наше настроение, не предвещала ничего хорошего. И если с настроением мы довольно быстро справились, извинившись за вчерашнее, то с погодой так просто не разберешься.

С ходу прижимы взять не удалось. Слишком большая волна прибивала к скале и тут же оттягивала в Байкал с удвоенной силой. Рисковать не было смысла, пришлось лезть в горы и идти над прижимами по звериным тропам. Звериная тропа отличается от тропы, проложенной человеком тем, что, во-первых: перегораживающие путь деревья, расположены так, что перешагнуть через них не возможно – высоко, а пройти под завалом не удобно – слишком низко; во-вторых: она гораздо ужи и утоптана именно звериными следами, чаще всего козьими или изюбря, но не редок и медвежий след; и, в-третьих: это самый оптимальный путь перемещения по тайге – зверь выбирает наикратчайшую дорогу и наименее опасную, если говорить о высотных тропах, проходящих по скалам. Зверь, он как человек, в бурелом не полезет, а будет идти самым простым и легким путем, именно по этому не редкость встретить на ночных дорогах различных зверей, от зайца до медведя. В нашем случае самый оптимальный вариант передвижения был звериная тропа. Пришлось, конечно, попыхтеть, преодолевая завалы и упавшие стволы, но зато точно знали, что прижимы обойдем с наименьшим риском. Одно было плохо – дождь. Дождь вымочил нас до костей. Холодный, крупный дождь и потоки воды с задетых ветвей заставили нас переодеться прямо на скале. Обычно мы сохраняем сухую одежду и двигаемся, даже мокрые, сколько возможно – до жилья или зимовья. Но в этот раз мы так замерзли и внутренние тепловые резервы нас уже перестали отогревать, даже при передвижении вверх, зуб на зуб не попадал и озноб охватил всё тело. Решили остановиться и переодеться прямо на вершине скалы. Не очень приятное дело мокрым лезть в сухую одежду на скале под завывание ветра и в брызгах дождя, и вновь её мочить. Но лучше уж так, чем подхватить простуду или воспаление. И мы переоделись.

По закону подлости, минут через двадцать, найдя на высоте тропу, уже проложенную человеком, мы вышли в посёлок Чивыркуй.

Совсем недавно в Чивыркуе шли работы по искусственному разведению омуля. Как говорят местные жители, здесь доили омуль. Кто-то из умных советских ученых предложил перегородить реку Большой Чивыркуй электрической сетью. Омуль, ежегодно шедший на нерест в верховья этой реки, попадал под электрический разряд и самки метали икру от этой малоприятной процедуры в специально отведенных отстойниках и искусственных ответвлениях русла. Считалось, что так больше сохраниться икринок, чем в природных условиях. Вылупившиеся головастики отпускались в воды Байкала, и всем казалось, что рыбы будет в десять, а может в сто раз больше – икра же сохранилась в гораздо большем количестве и головастиков, соответственно, вылупилось в сотню раз больше. Но «искусственные» головастики даже внешне отличаются от тех, что вылупились и развиваются естественным путем. Они гораздо менее приспособлены к выживанию, и, как выяснилось позже, игра не стоила свеч – завод закрыли. Теперь это унылое пространство на берегу Байкала напоминало декорации к фильму «Сталкер»: брошенные ржавеющие огромные железные механизмы, шестерни, трубы и решетки, пустующие дома и бараки, «мертвые» помещения и дороги, многоэтажные дома с выбитыми окнами и без дверей, продуваемые ветром и с облезшей штукатуркой. Короче, вид довольно удручающий. И во всей этой разрухе яркое пятно – цветники на нескольких окнах в каменном доме. Городские цветы, абсолютно не вписывающиеся в унылый мокрый лесной пейзаж, однозначно говорили, кто там живет. А бегающие тут же собаки – смесь колли с лайками – подтвердили наши догадки: Бурмейстер. Только он, с его экзотическим взглядом на жизнь, мог разводить здесь цветы и притащить сюда колли. Пошли к нему. Однако дома самого хозяина не оказалось. Его супруга посоветовала нам обратиться к егерю Лёше, который жил в двухквартирном деревянном доме в лесу под горой.

Лёша принял нас совершенно спокойно, выделил домик, в котором уже находилось два промокших, как и мы, туриста, позволил разжечь печь, используя дрова из его поленницы. Пока мы переодевались и разжигали печь, чтобы обсушиться и сварить обед, познакомились с ребятами. Владимир Корельский – профессиональный турист-проводник из Улан-Удэ, чуть постарше нас и брат его жены шестнадцатилетний Игорь, пришли сюда через перевал из Баргузина. Им просто нечего было делать в отпуске и они решили побродить по перевалу, собрать золотой корень – лечебный продукт, наподобие корня жень-шеня. Судя по одежде, они довольно легкомысленно отнеслись к перевалу. Запасов еды у них тоже не было. Говорят, что шли налегке, питались черемшой и цветами багульника. Рискованное мероприятие бродить по перевалу в городской одежде без еды и оружия, но кого только не встретишь в байкальской тайге.

Мы почти обсохли и сварили обед, когда в бухту зашел «Ярославец».

– Бурмейстер приехал. – Сказал егерь Лёша. – Кто его видеть хотел?

– Я сейчас, – сказал я Вове и пошёл к кораблю.

По трапу спускалась весёлая пьяненькая компания. Бурмейстера узнать было не сложно – статная фигура, уверенные распоряжения и много народу вокруг. Я подошёл, представился, передал приветы и записки от всех, кто нам о нём говорил и хотел было узнать о возможной переправе через реку. Бурмейстер, как-то не очень обрадовался всем моим приветам – ему было наплевать на все эти приветы, а может он не понял, что мне надо и чего я пристал. Окружавшая его компания, тащила его куда-то, осыпала вопросами и предложениями и единственное, что он успел мне сказать это то, что через Чивыркуйские болота мы не пройдем – высокая вода после дождей, тропа через болота не проведет. И на том спасибо. Я не стал навязываться и удалился к себе в домик «обрадовать» Вову неприятным сообщением.

Через двадцать минут, когда каша была готова, в домик вбежал турист Володя и сообщил, что «Ярославец» уходит в Курбулик. Он договорился, чтобы нас взяли. Это был лучший вариант – не бродить по болотам и побывать на Святом Носе. Соскочив с мест, мы похватали наши мокрые шмотки, котелок с горячей кашей и бросились на берег, позабыв две драгоценных булки хлеба. Корабль уже отчаливал, но нас таки подобрал. Успели.

Мокрые, но довольные мы вчетвером доедали нашу пшенную кашу на корабле, любовались островами Чивыркуйского залива и дождь нам был не почём. Вова жег пленку, снимая ландшафты. Давненько я его таким бодреньким не видел.

В десять вечера мы прибыли в Курбулик. Поблагодарив команду корабля, мы отправились к знакомым Володи-туриста. Здесь у них турбаза. Ночлег должен был быть тёплым. Но на базе висел огромный замок – никого и когда будут не известно. Оставалось одно, идти ещё шесть километров в соседнюю деревню Катунь к родственникам Володи-туриста. Игорёша заныл, что устал и хныкал всю дорогу до деревни. Его хотелось убить, так как сами тоже порядком устали, но мы ограничивались только матами и чморением подростка. Успокоился Игорь только тогда, когда их родственники выделили нам зимовьё и выделили нам рыбы и картошки. В зимовье на грязной кровати валялся больной старик. Его вид говорил, что он недели полторы как должен был представиться, но проклятый похмельный синдром не дает ему это сделать до срока. Вова взялся его лечить и вылечил. Старик Иннокентий отошёл, заговорил с Володей, плохо понимая, кто мы и что тут делаем, но, впрочем, ему было на всё до лампочки. Нам тоже. Мы кушали картошку в мундирах, ели соленый омуль, трепались с родственниками наших случайных попутчиков и сушили свои телогрейки. Спать завалились поздно, укутавшись в спальники на полу.