Фарли Моуэт - Кит на заклание

Появление в заводи братьев Ганн с грузом трески из залива Га-Га навело меня на мысль поставить эксперимент. Мы подгребли к берегу, где братья потрошили свой улов, и я попросил их не выбрасывать сельдь, которой были полны желудки трески. Через некоторое время мы с Оуни осторожно поставили на нос нашей плоскодонки большой ящик — в нем было килограмм восемьдесят дохлой сельди — и, отойдя к островку возле северного берега, где китиха всплывала чаще всего, дали ей трижды спокойно проплыть по заводи. Когда на четвертом круге зеленовато-белая нижняя челюсть стала подниматься к нам из глубины, Оуни ударом весла поставил лодку прямо на пути китихи, и я вывалил за борт содержимое ящика.

Сверкая в прозрачной воде, точно серебристое конфетти, сельдь медленно тонула кверху брюхом. Китихе достаточно было открыть пасть и слегка прибавить ходу — и наше угощение целиком оказалось бы у нее в желудке. Но она этого не сделала. Едва заметным движением ласт она изменила курс и, уклонившись от оседающей на дно мертвой сельди, всплыла метрах в ста от нас. Повторять эксперимент не требовалось: было ясно, что китихе нужна живая рыба, которую она могла бы ловить без посторонней помощи.

Мы с сожалением покинули заводь (зная, что ясная погода простоит недолго, я понимал, что упускаю редкую возможность наблюдать за китихой) и взяли курс на рыбозавод, где управляющий обещал мне устроить совещание с моими новыми союзниками — членами Юго-западного клуба.

Мне было несколько не по себе: судя по рассказам Дэнни, китолюбов на заводе ожидал враждебный прием. Оставив Оуни в лодке, я направился к конторе. По пути мне пришлось пройти мимо нескольких мужчин, принимавших участие в охоте на китиху. Никто из них ко мне не обратился, но своей неприязни они не скрывали. Совсем другая атмосфера царила в конторе. Встретив меня дружеским приветствием, управляющий тут же собрал группу старших служащих завода, членов Юго-западного клуба, и мы стали обсуждать проблему кормления китихи. Управляющий предложил для начала оборудовать на заводе открытую баржу для перевозки живой сельди. Идея заключалась в том, чтобы, отбуксировав баржу с рыбой в заводь, выгружать живую сельдь прямо в воду через специальный створчатый люк. Управляющий считал, что подготовить такую баржу можно уже к следующему утру.

Идея была неплохая — оставалось только придумать, каким образом сельдь будет попадать в нашу баржу. И тут один из мужчин спросил, слышал ли я утреннее выступление Смолвуда по радио. Оказалось, что он не только признал Олдриджского кита собственностью провинции Ньюфаундленд, но и заявил, что сделает все необходимое для спасения жизни плененного животного.

Когда мне рассказали об этой передаче, которую я не слышал, так как в то время был в заводи, я вдруг вспомнил о телеграмме, полученной накануне от моего знакомого матроса с сейнера «Хармон-II». Сейнер этот принадлежал правительству Ньюфаундленда а обычно использовался как учебное судно, но сейчас стоял без дела в Корнер-Бруке, на западном побережье острова, и вполне мог бы заняться ловом сельди для нашей китихи. Сообщив собранию о телеграмме, я добавил:

— Если Смолвуд действительно хочет помочь, ему ничего не стоит прислать нам «Хармон». От Корнер-Брука до нас всего день-два ходу. «Хармон» берет до ста тонн сельди в день. Этого хватит, чтобы наполнить Олдриджскую заводь до краев?

— Скоро сказка сказывается, — осторожно заметил управляющий. — Когда имеешь дело с правительством, не обойтись без волокиты.

— Согласен. Но пока можно связаться с сейнерами из Британской Колумбии. У нас в Хермитидже базируется не меньше дюжины судов, и некоторые из них ведут лов прямо тут, вокруг островов. Попросим у них несколько тонн живой сельди, чтобы перебиться в ожидании «Хармона».

Я тут же снял трубку и, покипятившись, как водится, по поводу всегдашних телефонных неполадок и задержек, связался с базой в Хермитидже. Изложив свою просьбу, я несколько секунд терпеливо молчал, пока на другом конце провода обдумывали ответ.

— К сожалению, — услышал я наконец, — у нас нет лишней сельди. Весь улов идет в переработку, иначе были бы простои. Сочувствуем вам, но...

И не дожидаясь, пока я начну ругаться, мой собеседник повесил трубку. Управляющий рыбозавода стал меня успокаивать.

— Есть выход, — сказал он. — У кого-нибудь в городе наверняка найдется старый невод. Это нетрудно выяснить. Тогда можно нанять людей и сегодня вечером, во время прилива выйти на лодках и неводом собрать всю сельдь из бухты и протащить ее в пролив. Потом перекроем выход из заводи — и обед готов.

На том и порешили, поскольку никаких других реальных предложений не поступило.

Дома меня ждала вконец измученная Клэр.

— Господи! Наконец-то! — облегченно воскликнула она, увидев меня в дверях. — Слышишь? Опять звонят! Ну теперь уж ты сам с ними разговаривай.

Звонили Бобу Бруксу. Сгоравший от нетерпения редактор требовал, чтобы он немедленно возвращался.

— Идиот, — пробормотал Брукс, повесив трубку. — Он, видно, думает, что мне стоит только вызвать такси и оно отвезет меня прямо к кассе турбореактивной авиалинии. Интересно, как они там представляют себе Бюржо?

Вопрос этот был более чем уместен. Почти всем, кто звонил в тот день Клэр, казалось, по видимому, что Бюржо — нечто вроде пригородного поселка в окрестностях Галифакса или, скажем, Бостона. Например, один энергичный режиссер крупной американской телестудни сообщил моей жене, что он и его люди вылетают в Бюржо первым же рейсом и к утру будут у нас.

— Передайте мистеру Моуэту, — сказал он, — что нам понадобится напряжение 110 вольт для освещения, два грузовика и пикап для перевозки оборудования из аэропорта к вашему киту.

Клэр не могла упустить такой случай позабавиться. Призвав на помощь всю свою выдержку, она любезно ответила:

— Мы постараемся достать для вас несколько бензиновых фонарей. К сожалению, регулярного авиарейса Нью-Йорк — Бюржо пока нет, да и аэропорт у нас еще даже не начали строить, но если вам удастся зафрахтовать самолет на лыжах и он высадит вас в Галл-Понд, то мы, вероятно, могли бы прислать за вами собачью упряжку. Но на всякий случай захватите с собой лыжи.

Торопливо орудуя вилкой, я просмотрел почту. Была там, среди прочего, очередная телеграмма от нашего премьер-министра:

«Спешу исполнить свой приятный долг и сообщить вам что вы официально назначены хранителем Олдриджского кита тчк ждите письменного подтверждения ближайшее время тчк приветом Дж Р Смолвуд».

— Что за чертовщина? — удивился я.

— Канадское радио сегодня передавало интервью с ним, — объяснила Клэр. — Он сказал, что в качестве рекламы Ньюфаундленда наш кит оценивается в миллион долларов. А агентство Кэнэдиен-Пресс сообщило, что... впрочем, читай сам, — и Клэр протянула мне телеграмму: