Гита Баннерджи - Мой друг Бобби

— Кто сказал? — прошептала я.

— Кто бы ни сказал! — буркнул Абдул и ушёл.

Ночью мне снились чужие люди, которые искали Бобби в темноте. Люди никак не могли найти его, потому что у Бобби чёрная шерсть. Было так темно, что не помогал даже электрический фонарик, а мне всё хотелось притвориться, будто Бобби — это я.

Теперь все мои мысли были о том, как спасти Бобби. Больше ничего мне в голову не лезло, и учитель всё время ругал меня. Учитель говорил, если бы ему заранее сказали, что придётся работать в зоопарке, он нипочём не согласился бы давать мне уроки.

Я слушала его вполуха. Какие тут уроки! Мы с Миа и с Тин Татом были заняты одним: придумывали, как выручить Бобби. Но ничего не придумывалось.

Миа советовала убежать с Бобби, раз уж нет другого выхода. Миа легко предлагать побег. За Миа никто не смотрит. Отец Миа — портной Алиджа́н, он целыми днями в мастерской, а Миа с утра до ночи в нашем доме. Её отец просил Бину, чтобы Бина за ней приглядывала, потому что Миа год назад осталась без матери.

Тин Тат, как и я, считал, что побег — пустая затея. Придумано неплохо, но куда убежать? Нас сразу кинутся искать, начнут прочёсывать лес, поймают и приведут обратно.

Тем временем в доме стали появляться странные люди. Они приходили смотреть Бобби. У них у всех были налитые кровью глаза и кривые зубы. Их вид приводил меня в ужас.

Недалеко от города, в Миме́о, стояла английская воинская часть. Кто-то из этих людей собирался купить Бобби, чтоб научить его показывать солдатам фокусы и зарабатывать на Бобби деньги. Солдатам было скучно, и медвежонок развлекал бы их.

Бина проговорилась, что на те деньги, которые дадут за Бобби, Джамаи-бабу и мистер Джефферсон накупят птиц. А никаких хищных зверей в доме больше никогда не будет. Хватит.

Меня так и затрясло от негодования, и я сказала:

— Много ты знаешь, кто тут хищник! Вы так и меня продадите в один прекрасный день!

Я пришла к Джамаи-бабу и грозно спросила:

— Кто тебе дал право продавать Бобби? Бобби мой!

— Если Бобби твой, так я прихожусь ему дядей! — ответил Джамаи-бабу и захихикал, очень довольный собственным остроумием.

Бобби почуял, что дела его плохи. Он смирно сидел на цепи и почти не двигался. Изредка его выводили на прогулку. Обычно он лежал, уткнув нос в передние лапы и презрительно посматривая на мир.

Джамаи-бабу уезжал в срочную командировку. Собираясь в отъезд, он наказал Абдулу: «Ничего до моего возвращения не предпринимать».

Пока Джамаи-бабу не вернётся, Бобби не продадут, какую бы хорошую цену за него ни предложили. У Ба Со должен был сопровождать Джамаи-бабу, и единственным мужчиной в доме оставался Судхир. Джамаи-бабу беспокоился за нас.

— Послушай, Бина, — сказал за день до командировки Джамаи-бабу. — Судхир так прекрасно спит, будто он родной брат того Кумбхакарны из «Рамаяны» [4] «Рама́яна» — индийский национальный эпос — сказание о Раме; Кумбхакарна — злой демон. , который проспал целых полгода. Оставлять дом с тремя женщинами на его попечение просто немыслимо. Тут ещё все эти разговоры о войне, пьяная солдатня вокруг шатается, воров и жуликов развелось, как никогда. Может быть, пригласим учителя Мини пожить в доме, пока я в отъезде? Мы к нему привыкли, он у нас как член семьи. Думаю, ему здесь будет лучше, чем в студенческом общежитии.

Учитель обрадовался, Бине он сказал:

— У меня слюнки текут при мысли о ваших обедах.

Бина просияла и тут же помчалась на кухню готовить для учителя свои знаменитые фрукты в сиропе.

Мне учитель объявил:

— Раз я с вами, нечего бояться! Не знал я, что все вы такие трусихи!

— Хотела бы я видеть человека, который заставит меня струсить! — ответила я как можно храбрей.

Учитель перенёс к нам вещи. Когда стало смеркаться, мы все почувствовали себя довольно неуверенно. Учитель, наоборот, разошёлся, начал рассказывать истории, одну другой страшней: про грабителей, воров и разбойников, про хитроумные подкопы, через которые ночью бандиты вползают в дома. Он так нас застращал, что мы дохнуть боялись!

В этот вечер мы быстро закончили ужин. Бина начала соображать, кого куда устроить на ночь. Решили постелить учителю внизу, в гостиной. Судхира уложить в комнатке рядом с лестницей, а я, Урмила и Бина будем спать наверху.

Багху и других собак отвязали и спустили во двор, а Диане, Джеку и Джилл приготовили ночлег на веранде.

Всего несколько дней назад мы отдали Рини и Кини и теперь очень жалели, что они не с нами. Щенки мухе не давали пролететь, сразу заливались лаем.

Я подумала, что настал удобный момент замолвить словечко за Бобби, и предложила:

— А может быть, привязать Бобби возле дверей? Он же любого вора отпугнёт. Бобби больше не кусается, да и кого он укусит среди ночи?

Я не рассчитывала на успех затеи, но Бина так увлеклась предосторожностями против разбойников, что согласилась взять Бобби в дом.

Когда все меры по защите дома были приняты, выяснилось, что времени только без четверти восемь. Что было делать? Если потушить свет и разойтись, всё равно никто не заснёт — будем лежать с открытыми глазами в ожидании воров. Решили посидеть ещё немножко.

Мы расположились в гостиной перед открытой в сад дверью и включили радио. Передавали музыку. Я стала просить, чтобы учитель рассказал что-нибудь про принцев и принцесс.

Странное дело, о чём бы учитель ни рассказывал, в любой его сказке под конец появлялся призрак. Или два призрака. В страшных местах учитель понижал голос, и тогда чудилось, будто гостиная полна каких-то непонятных невидимок.

На самом интересном месте, когда сын коварного придворного готовился отравить юную королеву и завладеть королевством, во дворе неистово залаяли собаки. Мы прислушались. Раздался явственный шорох.

Наступила полная тишина, в которой слышен был только стук наших сердец.

— Ничего нет, — объяснил учитель, — слушайте, что было дальше с королевой…

Мне показалось, что учитель очень бледен, да и рассказывать он стал как-то сбивчиво, но всё-таки досказал до конца.

По радио передавали последние известия. Мы понемногу успокоились и уже собрались ложиться спать.

И вдруг я увидела в дверях человека! У него был окровавленный лоб, босые грязные ноги, а в руке блеснул нож. За его плечом виднелось бородатое лицо второго.

— Учитель! — взвизгнула я.

Мы с места не могли двинуться от неожиданности. Воры тоже замерли. Но потом босой сделал шаг к Бине и приказал:

— Давай ключи и ни звука!

Лицо Бины сделалось совершенно белым. Она взглянула на учителя. Учитель слабо кивнул. Мы все как будто проглотили языки. Где же собаки? Где Джек, Джилл, Диана?