Виктория Финли - Тайная история красок

Забавно, что в английском языке эпитет «голубой» употребляется еще и для обозначения меланхолического настроения, кроме того, это священный цвет и цвет порнографии. С его помощью художники создают на полотнах пространство. Телеканалы транслируют картинку на голубой экран. Голубой — это то, что лежит за горизонтом и за гранью нашего сознания и обыденности. Мне подумалось, что голубой связан с унынием потому, что морякам в XVIII веке приходилось торчать между тропиком Рака и тропиком Козерога и неделями ждать, когда подует ветерок, чтобы продолжить путешествие. Точно так же ждали «ветерка» простые кабульцы, с которыми мне довелось общаться.

Мы сразу же нашли кучу ляпис-лазури (иногда попадались огромные глыбы весом до килограмма) в витринах лавочек на главной торговой улице, которая получила название Куриной. Некогда здесь бойко шла торговля антиквариатом — узбекские ковры, бирюзовое стекло из Герата и сокровища со всего континента. Когда мы оказались на Куриной улице, здесь было тихо, хотя большинство лавочек работало. Я купила синий камушек у торговца, в витрине у которого пылилось много кусков ляпис-лазури.

— Сколько с меня? — спросила я.

— Сколько дадите. Мне нужны деньги, а эти каменюги не имеют сейчас никакой ценности.

Я заплатила вполне приличную цену, и торговец за это добавил еще один камушек бесплатно.

Странно было получить ляпис-лазурь даром, учитывая, что я отправилась на поиски ультрамарина именно потому, что он некогда был самой дорогой краской в мире, да в определенной мере остается и сейчас. Как и Микеланджело, европейским художникам эпохи Ренессанса обычно приходилось ждать, пока заказчики выдадут им ультрамарин, поскольку они не могли купить такую дорогую краску сами. К примеру, Дюрер в 1508 году послал из Нюрнберга гневное письмо, в котором жаловался, что фунт ультрамарина стоит сто флоринов. Сегодня такое же количество краски, изготовленной из афганской ляпис-лазури по старинным рецептам, стоит около двух с половиной тысяч фунтов.

Микеланджело, если бы захотел, вполне мог бы использовать более дешевый голубой минерал азурит, чтобы закончить картину, ведь именно им он нарисовал странное платье Марии Магдалины. Азурит иногда называют цитрамарином, подчеркивая, что его привозили с берега моря, а конкретно Микеланджело получал азурит из Германии. Азурит является побочным продуктом медных рудников, это сводный брат малахита, так что краска, изготовленная на основе азурита, ближе к зеленой части спектра, а на основе ультрамарина — к фиолетовой, поэтому художники использовали азурит, чтобы нарисовать морские глубины, а ультрамарин — чтобы изобразить синеву неба. Более дешевый азурит был менее стойким красителем, поэтому платье Марии Магдалины на картине изначально имело другой оттенок, просто потемнело со временем.

Когда я впервые увидела необработанную ляпис-лазурь, то удивилась, насколько она яркая. До этого мне доводилось видеть только отшлифованные камни, и не самого лучшего качества, так что они казались мне довольно блеклыми. А еще меня поразили звездочки. Порода всегда содержит железный колчедан, так называемое «золото дураков», благодаря которому самые качественные куски ляпис-лазури выглядят точь-в-точь как небосвод. Неудивительно, что этому камню часто приписывали святость, ведь перед нами ну просто картинка вселенной в миниатюре. Глядя на звездочки колчедана на голубом фоне, я вспомнила еще одну картину, висевшую в соседнем зале с Микеланджело.

Это полотно Тициана «Бахус и Ариадна», написанное в 1523 году. Мне очень нравились его цвета. Казалось, великий мастер достал краски из шкатулки с драгоценностями, а не взял их с палитры. Кроме того, картина является воплощением чувственности, и это меня всегда забавляло. На ней изображен бог Бахус, который вместе со своими подданными вернулся из далекого путешествия. За его спиной упитанный немолодой херувим лениво развалился на ослике, а беспутный кентавр размахивает ногой какого-то несчастного животного, которым только что пообедал. Полуобнаженный Бахус видит красавицу Ариадну, которая тоскует оттого, что ее бросил возлюбленный, Тесей. Бахус похотливо тянется к Ариадне, а та вроде как и отворачивается, но понимает, что судьба ее изменилась.

«Забудь этого негодяя! — всем своим видом красноречиво заявляет Бахус. — Вот он я, и я подарю тебе весь мир, включая небо и звезды!»

Небо нарисовано ультрамарином, а в верхнем левом углу сияет созвездие из семи звезд. В этой части картины отсутствует перспектива, но, надеюсь, не оттого, что реставраторы слишком долго ее оттирали, просто Тициан хотел показать своего рода мираж — дескать, вот что ждет Ариадну, если она поддастся страсти. В 1968 году картину отреставрировали, и новый цвет неба вызвал дебаты, еще более жаркие, чем работы лауреатов премии Тёрнера в области современного искусства. Публике не понравилось то, что небо стало слишком ярким, посетителям галереи по душе была старая, выцветшая версия. Аргументировали это следующим образом: дескать, Тициан обладал тонким художественным вкусом, он не выбрал бы такой пошлый голубой цвет.

Кстати, критика в адрес художника звучала и раньше. Сам Микеланджело считал, что Тициан малость перебарщивает с цветами. Рассказывают, что якобы в 1546 году старый мастер даже посетил молодого художника; в целом он остался доволен, правда, отметил, что юношу в Венеции не научили с самого начала рисовать хорошо. На самом деле это важная тема дискуссий в тогдашней Италии, а именно — противостояние рисунка и цвета, хотя на самом деле спор шел о куда более фундаментальных вещах. Судя по «Положению во гроб», Микеланджело тщательно обдумывал каждый элемент композиции, а о цветах думал во вторую очередь, тогда как Тициан моделировал композицию уже во время работы, зато в его палитре было чересчур много красок, поскольку художник ставил во главу угла цвет. То был спор между спонтанностью и обдуманностью, между безрассудным Дионисом (или Бахусом, как привычнее для римского уха) и спокойным Аполлоном. О плюсах и минусах каждого из этих двух подходов ведутся горячие дискуссии, поскольку отчасти это спор о сути самого творчества.

Мы разговорились с торговцем. В конце 1970-х, еще до того, как СССР ввел в Афганистан войска, ляпис-лазурь пользовалась большой популярностью среди среднего класса кабульцев. Ее использовали как вложение денег наряду с серебряными монетами, из нее делали украшения, однако в последние два-три года афганцы, наоборот, стали избавляться от ценностей, поэтому на Куриной улице регулярно продаются и ляпис-лазурь, и серебряные монеты, причем по бросовым ценам. Дело в том, что Кабул стремительно нищает. Торговец рассказал нам о рудниках, где добывают ценный минерал, о том, что в Сары-Санг не допускали раньше женщин. Пока шахты работали, там трудились тысячи мужчин, но вот уже несколько месяцев, как в Бадахшане прекратили добывать ляпис-лазурь.