Николай Плавильщиков - Гребень буйвола

У ползуна жаберная полость особого строения. Он может усваивать кислород из воздуха. Мало того, ползун не может обойтись без этого: водяной жаберный аппарат дает ему слишком мало кислорода. Примерно каждые три минуты ползун всплывает на поверхность воды, высовывает голову и заглатывает воздух. Обычная рыба, посаженная в банку с кипяченой водой, быстро умрет — она задохнется. Ведь в кипяченой воде нет воздуха. Ползун будет жить в такой банке припеваючи: кипяченая вода ему не страшна, он обойдется и без воздуха, растворенного в воде.

И тот же самый ползун может задохнуться в аквариуме с самой богатой кислородом водой — стоит только чуть ниже поверхности воды натянуть сетку. Сетка не позволит ползуну высовывать голову из воды, рыба не сможет заглатывать воздух и погибнет. Ползун задохнется… в прекрасной воде.

Под камнями наших речек прячутся небольшие головастые рыбки — подкаменщики. У них есть африканская родня — илистые прыгуны. Эти небольшие, скромно окрашенные рыбки живут по берегам Западной Африки.

Грудные плавники прыгуна очень длинны и жестки. При помощи этих плавников прыгун ловко ползает. Отталкиваясь хвостом, он прекрасно прыгает.

Во время отлива прыгуны не спешат уйти с отступающей водой, как другие рыбы. Они остаются на влажном берегу. И здесь-то они прыгают во все стороны, оставаясь по нескольку часов на суше. Испуганные прыгуны огромными прыжками мчатся к воде. Они хорошие пловцы, но и в воде часто передвигаются прыжками.

Пища прыгунов — мелкие рачки и насекомые. Прыжки по берегу — охота за насекомыми. В погоне за добычей прыгуны взбираются на корни деревьев, заползают и запрыгивают на нижние ветви. Они ползут здесь, подпираясь хвостом и обхватывая корни или ветки грузными плавниками, словно руками.

Жаберные щели прыгунов очень узки. Их жабры особого строения, и рыбка может дышать на суше. Но до ползунов прыгунам далеко: дышат они только в очень влажном воздухе.

Прыгуны могли бы и не оставаться на берегу во время отлива; ведь не остаются здесь другие рыбы. Мало того, они и сами вылезают из воды на берег. Почему и зачем они это делают? Прыгун на берегу охотится. Здесь для него добычи больше, чем в воде.

Глаза у прыгуна очень большие, сильно выпуклые: они приспособлены для зрения на суше. Глаза обычных рыб плоские и хороши только для воды. Строение глаза прыгуна показывает, что эта рыба прекрасно приспособлена для жизни на берегу, что она остается вне воды не случайно. Да и какая уж тут случайность, если на берегу прыгун проводит большую часть дня!

Выползает из воды и наша речная рыба угорь. Ночами угри переползают из речки в речку, из озера в реку. Обычно они проделывают это, когда отправляются в далекий путь — в Атлантический океан, чтобы метать там икру. Но угорь выползает на берег и в другие времена. И, если ему не понравится в речке, он переберется в другую, пусть и сухим путем.

Угря нельзя держать в обычном аквариуме: он уползет. Аквариум с угрями нужно сверху закрыть хорошо пригнанной сеткой.

Можно привести немало случаев, когда животное живет не так, как ему будто бы «полагается»: рыбы лезут из воды, а сухопутное животное отправляется жить под воду. Все такие случаи — примеры замечательных приспособлений животных к условиям жизни.

Чем своеобразнее образ жизни какого-нибудь животного, тем меньше у него соперников, тем легче ему прокормиться, а часто и уберечься от врагов. Много ли соперников у клестов, питающихся еловыми семенами? Весенний лес кишит насекомыми, но и ловящих этих насекомых птиц немало. А у клестов соперников немного, и при урожае еловых шишек им легко прокормиться.

Паук-водянка прячется под водой от своих врагов. Там, где он охотится, других пауков нет. Уйдя жить под воду, водянка избавилась и от многих соперников, и от многих врагов.

И так со всеми «бунтовщиками». Начав жить «не по правилам», они выиграли.

Конечно, все эти «бунтовщики» не сами додумались до того, чтобы начать жить по-другому, не так, как живет их близкая родня. Многие тысячи лет прошли, пока рыбы-прыгуны оказались способными часами жить вне воды, на берегу. Десятки тысяч поколений пауков сменились, пока водянка стала строить подводные колокола. Кличка «бунтовщик» не означает: вот животное взбунтовалось и стало жить по-другому. Нет, словом «бунтовщик» мы просто хотим отметить, что животное живет не так, как живет его близкая родня.

Бунтовщики тем и интересны, что они живут вроде как не по правилам. На их примере мы видим, сколь разнообразными могут быть приспособления животных. И они же показывают нам другое: как велика власть среды, окружающей животное. Обычная рыба не может жить вне своей среды — воды. Ползун освободился от этой власти, он может прожить и вне воды. Но… теперь он попал во власть воздушной среды: жить как обычная рыба ползун уже не может, он гибнет, если ему закрыть доступ к атмосферному воздуху. Ползун не освободился от власти среды, он только частично переменил одну среду на другую.

В любом лесу живут дятлы. Эти птицы приспособились к жизни на деревьях и редко покидают лес. Словно ныряя, дятел перелетает поляну или просеку: его короткие, круглые крылья малопригодны для дальних полетов. Зато ноги крепкие: они работают у дятла куда больше крыльев. Чтобы убедиться в цепкости когтей дятла, незачем брать птицу в руки и трогать когти. Посмотрите на дятла, лазающего по коре дерева. Да разве без цепких когтей на ней удержишься! А ведь дятел не просто лазает, он еще и долбит кору.

Удерживаться на коре дятлу помогает и хвост. Он жесткий и упругий, клиновидный. Им дятел подпирается сзади. Хвост снизу почти всегда грязный. На сосне или ели дятел вымажет его в смоле, и к нему налипнет всякий мусор. А окажется птица на обгоревшем дереве, так еще и зачернит свой и без того измазанный хвост.

Клюв у дятла словно долото — длинный, крепкий, заостренный. Язык… Видали вы, чтобы галка, воробей или курица высовывали свой язык. Вряд ли. Про собаку, кошку, корову говорят: «высунула язык». Но кто скажет это про курицу?

Про дятла так сказать можно. Он язык высовывает, и далеко. Некоторые дятлы его высовывают на 14 сантиметров. Прикиньте на бумаге — 14 сантиметров. Язык оказывается гораздо длиннее головы вместе с клювом.

У дятла язык — важное орудие для добывания пищи. Курица хватает еду клювом: раскрыть его и взять им с земли зерно — дело не хитрое. Оторвать клювом кусочек от селедочной головы, найденной на помойке и зажатой в лапах, — не так уж сложно. Был бы крепок клюв. И ворона прекрасно управляется даже с промерзшей селедочной головой.

А вот как раскрыть клюв в узенькой дырке, продолбленной в коре? Здесь его широко не раскроешь, а если и раскрыл бы, то что в этом. Еда не в самой дырке, а рядом. Там, под корой, ходы личинок короедов. В них клюв не просунешь: они узкие, извилистые. Продолбив кору, дятел пускает в дело язык: всовывает его во все щелки под корой и шарит там. Наколов личинку на острый твердый кончик клюва, птица тащит добычу из хода. Она не соскользнет: конец языка усажен острыми, направленными назад зубчиками.