Карл Гагенбек - О зверях и людях

К апрелю 1895 года, когда я снова появился в Лондоне с подготовленной моим агентом Менгесом в Бербере [13] Бербера — порт Британского Сомали. выставкой сомалийцев, проходившие с блестящим успехом выставки народностей в Европе сделали имя Гагенбека хорошо знакомым и в Англии. Ведущие газеты и иллюстрированные журналы британской столицы наперебой посылали своих корреспондентов, художников и фотографов в Тильбюрийские доки, где пароход «Клан Росс» разгружал необыкновенный груз — 66 сомалийцев — под предводительством своего молодого вождя Герси Эгга, 20 тонн багажа и домашней утвари и 252 животных из Судана. Одни только высказывания лондонской прессы об этой замечательной выставке составили в моей гамбургской конторе толстые фолианты.

Перед декорацией из гипса и проволочной сетки, устроенной по типу театральных кулис, на площадке шириной в две тысячи футов был сделан макет настоящей сомалийской деревни. На улицах были высажены растения и пальмы, в хижинах расставлены бытовые предметы. Как и на других моих выставках, здесь не было никакого представления, и зрители имели возможность наблюдать ежедневную жизнь чужестранного племени во всех ее проявлениях. На глазах у посетителей сомалийцы по туземному обычаю готовили пищу, кормили животных, собирались на семейные советы. Так перед европейцами с большей или меньшей полнотой раскрывались различные стороны африканской семейной жизни. Чтобы этот восхитительный, особенно для художника, фон оживить каким-либо «действием», мы попросили сомалийского вождя воспроизвести некоторые события, которые тогда еще имели место в Судане.

Сомалийская деревня

Так, мы показывали, как неожиданно на деревню нападали работорговцы. Арабы на высоких дромадерах врывались с криками и звоном оружия в мирную деревню, и жители разбегались в панике. В ужасе поднимало пыль стадо перепуганных коз, кудахтали разлетавшиеся куры, а спустя несколько мгновений приводили несчастных пленных, очень реалистично закованных в цепи и деревянные колодки. Затем появлялись европейцы — охотники за животными. Они в вооруженной схватке прогоняли разбойников и освобождали жителей деревни. В заключение устраивался большой праздник мира, сомалийцы танцевали в сопровождении своих музыкальных инструментов, причем соблюдались все обычаи настоящего суданского родового праздника. Затем следовали состязания в беге страусов и дромадеров. Посетителям показывали также охоту на африканских диких зверей, и в заключение собранный охотниками караван проходил несколько раз церемониальным маршем вокруг всей территории выставки. Тут были роскошно украшенные африканские слоны, воины в своем военном наряде вели вьючных животных с ящиками, в которых находились львы, леопарды, шакалы и обезьяны. К тому же туземцы гнали стада страусов, зебр, коз, короче, Повторялось все то, что мои агенты в африканских лесах наблюдали в действительности.

Жители сомалийской деревни

Кто сможет описать мое удивление, когда в один прекрасный день я увидел, как шейх Герси-Эгга с двумя молодыми воинами о всех сил нажимал на педали, объезжая на только что появившихся велосипедах свой смущенный гарем. Оказалось, что мой друг Вильям Джадж дал сомалийцам велосипеды, и ежедневные гонки сомалийцев на новых стальных конях были невиданной сенсацией для зрителей Кристалл-Паласа, а также и для самих сомалийцев, которые не могли вдоволь надивиться дьявольскому наваждению, явившемуся в виде резиновых шин, фонаря и звонка. Аллах иль Аллах, Аллах велик и Магомет пророк его и неизмерима мудрость франков!

Туземцы гонят стада зебр, страусов и коз

Рассказать обо всех выставках народностей — это значило бы совсем замучить читателя. Они составляют в моих воспоминаниях совершенно законченный раздел, полный различных интересных персонажей и анекдотов. Как часто в моем воображение возникает чья-нибудь темная смеющаяся голова или чье-нибудь смущенное черное или бронзовое лицо, взирающие широко рас крытыми глазами на непостижимые чудеса нашего культурного мира. Где вы все теперь: африканцы, индейцы, вы, красные сыны прерий, и вы, эскимосы и лапландцы, и вы, патагонцы прибывшие к нам с глетчеров Огненной Земли [14] На Огненной Земле жили отнюдь не патагонцы, населяющие Южную Аргентину, а особое племя огнеземельцев, весьма отличное от патагонцев как по своей культуре и быту, так и в антропологическом отношении. В настоящее время огнеземельцы почти вымерли и утратили свои национальные особенности. , доверившиеся моему руководству в стране белых, миллионы которых приходили глазеть на вас, словно вы были дикими зверями? Вы все давно возвратились к себе на родину, и посещение земли белых людей, откуда вы вернулись, нагруженные богатствами, осталось в вашей жизни ярким и незабываемым приключением. Где ты, мой славный Эль-Амин, чья представительная фигура некогда воспламеняла сердца белых женщин? А ты, мой милый Такрури; все так же ли гордо разгуливаешь по своим лесам с саблей, которую ты когда-то выпросил у меня и обладание которой делало тебя в твоих глазах важнее всех владык мира, вместе взятых? А что стало с тобой, мой старый Укубак? О тебе, мой гордый шейх Герси-Эгга, я слышал от твоего сына Али, которого ты решил отдать в учение своему старому другу Гагенбеку. Ты еще не раз будешь рассказывать у камелька своим внукам о путешествии в страну неверных, которые так часто становились твоими друзьями…

Длинной вереницей проходят передо мной все эти лица, дружеские и равнодушные, приятные и неприятные, но у каждого из них свое место в моих воспоминаниях.

Что благодарное воспоминание сохранилось у них, а наши выставки имели, кроме научного значения, еще и другие последствия, совершенно романтического характера, доказывается следующей, вполне достоверной небольшой историей.

Одному молодому офицеру немецкого военного корабля, бросившего якорь в Пунта-Аренас в Магеллановом проливе, однажды пришла фантазия отправиться в пампасы. Он и не думал о встрече с людьми. Верхом на нанятой в Пунта-Аренас лошади, в веселом настроении офицер направился в путь. После нескольких часов езды в степи он заметил, что потерял компас. Вскоре он совершенно заблудился и решил устроиться на ночлег под каким-нибудь кустом, несмотря на всю неприглядность подобной перспективы, так как в этих широтах ночью очень холодно, а пумы, которые здесь водятся, делают такой ночлег весьма неуютным. Вдруг вдали послышался конский топот. Через несколько мгновений из мрака вынырнула большая группа индейцев, имевших чрезвычайно дикий вид, и бросилась со страшными криками на заблудившегося офицера. Лошадь, ружье, бывшее у него на перевязи, и блестящие пуговицы его форменной тужурки — всего этого было достаточно, чтобы пробудить алчность не боящихся смерти индейцев. Немец схватил ружье и приготовился как можно дороже продать свою жизнь, как вдруг произошло нечто неожиданное и невероятное.