Лорус Милн - Чувства животных и человека

Кинестезию часто называют «мышечным чувством», несмотря на то что в действительности ее чувствительные органы расположены не только в самих мышцах, но и в сухожилиях и оболочках суставных сумок. Все эти центры посылают мозгу непрерывный поток информации о совершаемых нами движениях и о давлении или напряжении, создаваемых в различных частях тела. Удивительно, до какой степени мы доверяем нашему кинестетическому чувству, когда передвигаемся в привычной обстановке. Однако особенно отчетливо мы осознаем это, когда кто-нибудь без нашего ведома переставит мебель или перенесет дверь на новое место. Вернее всего, тогда мы сильно ударимся о них. Однако еще сто лет назад не придавали значения нашей способности воспринимать движения, и поэтому ей даже не дали названия.

Другие животные, вероятно, еще больше, чем мы, временами склонны игнорировать иные чувства и полагаться на кинестетические навыки. Мы надолго запомнили длиннохвостую колибри-мать в Долине Хоп Ривер на Ямайке, где пытались запечатлеть на кинопленке полную картину развития птенцов с того момента, когда они только что вылупились, и до того, когда они сами стали летать. Всякий раз, как только мать собиралась сесть на гнездо или кормила своих юнцов, сильный и порывистый ветер раскачивал ветку кустарника, на которой было надежно укреплено это маленькое, величиной всего лишь с кофейную чашечку, гнездышко, замаскированное сверху лишайником. В таких условиях невозможно было производить съемки крупным планом. Тогда мы решили привязать ветку к камням и таким образом закрепить ее. Однако из-за порывов ветра гнездо продолжало так сильно подпрыгивать, что камера не поспевала за ним, и нам пришлось еще больше натянуть веревки, чтобы сила напряжения превысила силу ветра. Тут-то мы и поняли, что летящая к своим птенцам мать руководствуется не зрением, а кинестетическим чувством. Она опускается туда, где должно было бы находиться гнездо, если бы ветку не привязали к камням, и пытается сесть на это место, хотя само гнездо отчетливо видно и расположено всего лишь на 15 сантиметров ниже и чуть смещено в сторону. Так как перед уходом мы всегда отвязывали ветку до очередной съемки на следующий день, то птица так и не научилась легко садиться на гнездо, когда мы закрепляли ветку!

Несомненно, в природе часто встречаются такие перемещения. Сильный ветер может сбросить на землю гнездо с яйцами, и при этом они останутся целыми. Но очень редко родители продолжают посещать его в новом месте. Достаточно ли одних привычных движений, чтобы птица снова нашла свое гнездо?

Кинестетическое чувство в сочетании со зрительными представлениями об ориентирах около гнезда позволяет многим животным почти автоматически находить дорогу к нужным для них местам. Морские птицы прилетают к яйцам, замаскированным на открытом берегу, руководствуясь именно такими сигналами, и им редко приходится обращать внимание на отдельные детали местности. Животные могут украсть эти яйца, но перенести их на полметра в сторону, по-видимому, может только человек. Действительно, яйца чаек не надо далеко передвигать, если мы хотим съесть их, а не оставить для дальнейшей инкубации. Точно так же, если пасечник повернет улей за время отсутствия роя, то пчелы, прилетев на место, где был раньше леток, в течение нескольких минут будут в замешательстве гудеть, прежде чем начнут искать вход с другой стороны улья.

Несмотря на то что с увеличением размеров мозга у млекопитающих возросли и их умственные способности, почти все эти животные продолжают пользоваться кинестетическим чувством. Наблюдая за поведением летучих мышей в искусственных условиях, ученые заметили, что эти проворные летуны, приучившись ориентироваться в комнате, где они с помощью эхо-локации обнаружили все препятствия, будут натыкаться на перегородку, если ее перенести на другое место. Используя соответствующие микрофоны и преобразователи, можно услышать, что летучие мыши во время полета используют и ультразвуковые сигналы. Поставленная на новое место перегородка обязательно будет мощно отражать все звуки. Однако летучие мыши невнимательны к этим сигналам или «не верят собственным ушам». Они ведут себя подобным образом до тех пор, пока снова не проверят, где теперь оказалось препятствие По-видимому, способность летучих мышей полагаться на кинестетические ощущения и объясняет, почему сотни этих животных, укрывающихся днем в шахтах, гибнут, когда наталкиваются на входную дверь, впервые поставленную на их пути. Вероятно, по этой же причине летучие мыши наталкиваются на высокие здания и радиомачты. Очевидно, только невнимательные животные, которые во время полета не прислушиваются к эхо-сигналам, расплачиваются за это своей жизнью.

Если б глаза и уши не помогали нам так хорошо при ориентации, тогда бы мы больше полагались на память и кинестетическое чувство. Русские психиатры Б. Н. Клосовский и Е. Н. Космарская доказали, какой хорошей заменой другим ощущениям может служить кинестетическое чувство, если сочетать его с тактильным. Эти исследователи проделали опыт с семнадцатью трехнедельными щенками, лишив их обоняния, зрения, слуха и чувства равновесия, регулируемого внутренним ухом. Сначала щенки почти все время спали, просыпаясь лишь от голода или необходимости удалить экскременты. Через некоторое время периоды бодрствования стали удлиняться, и у щенков появились игровые движения. Хотя они и не чувствовали запаха пищи и не могли ее увидеть, а ощущали только ее вкус, тем не менее щенки находили ее так же быстро, как и нормальные животные. Фактически подопытные щенки росли хорошо. Они научились ориентироваться, и нельзя сказать, чтобы их движения были более осторожными или более неуклюжими, чем у щенков, которые могли и видеть, и слышать, и обонять, и использовать чувствительные органы, расположенные во внутреннем ухе.

Не покидая своего дома, д-р Лестер Аронсон из Американского музея естественной истории изо дня в день наблюдал за поведением пятисантиметровых рыбок-бычков, которые в изобилии водятся на Багамских и Вест-Индских островах в бассейнах, образованных приливной волной. Маленьким бычкам удается выжить только потому, что их тело почти такого же цвета, что и песчаное дно этих бассейнов. Им помогает также уменье прятаться под различными камнями, корягами или в туннелях, прорытых животными в иле. Однако, если их начинают преследовать, бычки перепрыгивают через край своего бассейна и почти всегда благополучно приземляются в соседнем. Чаще всего они прыгают по направлению к глубоким каналам, по которым приходит приливная волна. Доктора Аронсона всегда удивляло, откуда бычки знают, в какую сторону надо прыгать; ведь в обычных условиях рыба до прыжка не может увидеть соседний бассейн. Он пытался выяснить, каким образом ориентируются эти рыбы: по положению более низкого края бассейна, по высоте солнца или тени, отбрасываемой от разных предметов, или они чувствуют, откуда приходят колебания прилива. Однако ни одно из этих объяснений не представляется правдоподобным. Такое поведение невозможно было объяснить и обучением по способу проб и ошибок. По-видимому, объяснение может быть только одно: плавая во время прилива над этими заводями, бычки тренируют свое кинестетическое чувство в соответствии с характером дна ближайших бассейнов. Поэтому они и могут хорошо ориентироваться, когда оказываются запертыми в своих бассейнах во время отлива. Вместо того чтобы переплывать над знакомыми им краями заводи, они просто перепрыгивают через них.