Лорус Милн - Чувства животных и человека

Если сложный глаз особенно хорошо приспособлен для определения плоскостей поляризации света на дневном небе, тогда, видимо, небесный компас играет очень значительную роль в жизни огромного большинства животных. Более трех четвертей обитателей животного царства имеют сложные глаза. К ним относятся наземные и пресноводные насекомые, мечехвосты, которые медленно двигаются в поисках пищи по морским песчаным отмелям и заползают дальше на сушу, а также ракообразные с множеством удивительных привычек. Больше никто не сомневается, что мигрирующие в юго-западном направлении к Мексиканскому заливу бабочки-данаиды и отдельные популяции [27] Популяция — группа животных одного вида, занимающих определенную территорию. — Прим. перев. бабочек, отправляющихся на зимовку из Британской Колумбии прямо на юг, в Калифорнию, с успехом пользуются именно этим методом навигации. Мутация, передававшая насекомому по наследству неправильное чувство направления, скорее всего привела к гибели животных с таким чувством, поэтому теперь в каждой популяции преобладают особи с нормальным «компасным» чувством. Мутанты бабочек-данаид из северо-восточной области Америки, которые во время миграции летят на юг, а не на юго-запад вдоль покатого побережья Атлантического океана, возможно, являются предками тех немигрирующих данаид, которые встречаются сейчас в Вест-Индии. Мутанты из северо-западной области Америки, направлявшиеся на юго-запад, а не прямо на юг, могли достигнуть Новой Зеландии и обосновать «там, внизу», новую колонию, как это случилось в конце девятнадцатого века.

За годы, прошедшие после опытов Санчи с муравьями, которые привели его в такое недоумение, и после неудачных попыток мальчика сбить с толку мечехвостов, направлявшихся к воде в районе Пасс-а-Грилль, ко всем этим предположениям стали относиться достаточно серьезно. Почти такое же чувство направления, как у мечехвоста, было обнаружено у другого животного, обитающего на песчаном побережье. Если вытащить из воды рачка бокоплавы Talitrus , живущего вдоль Адриатического побережья Апеннинского полуострова, он автоматически повернется к востоку и быстро побежит к соленой воде. Живущий на берегу Неаполитанского залива или на побережье со стороны островов Корсики и Сардинии, рачок бокоплавы направится на запад к Тирренскому морю. Если такого неаполитанского рачка перевезти на побережье Адриатического моря, он опять-таки побежит на запад от моря в сторону гор, хотя через них ему никогда не перебраться. В непривычном месте врожденное чувство направления становится для рачков роковым. Но до тех пор пока каждая популяция остается в обычной для нее местности обитания, ее небесный компас оказывается весьма ценным.

Итальянские ученые Ф. Папи и А. Парди, обнаружившие у себя на родине такие расхождения в поведении рачков бокоплавы восточного и западного побережий Апеннинского полуострова, пришли к заключению, что эти ракообразные ведут активный образ жизни на побережье лишь ночью. Поразительно, что рачки могут правильно ориентироваться при лунном свете. Они ждут появления Луны и тогда отправляются путешествовать в поисках пищи. Но могут ли эти животные улавливать направление, если загородить их от Луны светонепроницаемым экраном? Есть ли у них какой-либо эквивалентный «прибор» для ориентации по звездам, о котором говорил Санчи? Должны ли они каждую ночь ждать восхода Луны, чтобы вновь завести свои часы?

Никого не удовлетворяло объяснение, что муравьи днем видят на небе звезды. В такой же мере непонятным кажется и предположение, что бокоплавы способны улавливать поляризованный свет на ночном небе или что они могут видеть созвездия. Они почти так же слепы, как и летучие мыши. Ни те, ни другие не реагируют на картину искусственного звездного неба. Однако мы знаем, что в северных широтах существует несколько видов насекомоядных летучих мышей, пролетающих сотни и тысячи километров даже над открытыми просторами океана, лишенного каких-либо земных ориентиров, которые могут отразить в виде эхо их ультразвуковые сигналы. Как же тогда летучая мышь ночью правильно ориентируется над океаном? Быть может, она полагается на чувствительные сигналы, которых мы не воспринимаем, — на что-то такое, о чем мы и не подозреваем?

О небесном компасе, как и об эхо-локации, стало известно лишь в самые последние годы. У нас есть все основания ожидать дальнейших волнующих открытий. Почти наверняка вслед за этим будут выявлены и еще какие-то особые чувства, подсказывающие животным — а возможно и человеку, — куда повернуть.

Среди посетителей смотровой галереи на самом верху Эмпайр Стейт Билдинг мы видели недавно двух юношей, которые спорили между собой о марках и моделях автомашин, проезжавших внизу по улице, по дну городского каньона. Отличить мужчину от женщины среди прохожих, находящихся на глубине 400 метров, — это уже хороший показатель остроты зрения. А различение мелких деталей конструкции автомобиля, на которых основывались мнения юношей, — это предел зрительных способностей человека.

Самым маленьким предметом, который большинство людей видит с расстояния в 400 метров, будет мускусная дыня, а яблоко или мышь окажутся невидимыми. Но ястреб, преследующий голубя на высоте смотровой галереи, заметит на тротуаре внизу даже десятицентовую монету, не говоря уж о мыши, в которой он несомненно увидит свою добычу. Когда ястреб максимально напрягает зрение, он исследует поверхность земли как бы с помощью восьмикратной линзы.

Необыкновенная острота зрения у многих птиц уже давно известна человеку. Во времена соколиной охоты было принято возить на луке седла клетку с маленькой птичкой, вроде сорокопута. Обученный сокол часто поднимался так высоко, что человеческий глаз не мог различить его на фоне голубого неба. В этих случаях по поведению пленного сорокопута сокольничий мог определить, где находится его птица. Инстинктивно опасаясь сокола, маленькая птичка поднимала голову и держала ее таким образом, чтобы не выпускать его из поля зрения.

Мы тоже поворачиваем голову и заставляем глаза двигаться, чтобы поместить изображение интересующего нас предмета на маленькую область сетчатки глаза, где наше зрение является наиболее четким. Люди могут по одним лишь чертам лица узнать друг друга на расстоянии семи метров только потому, что каждый из них перемещает изображение лица другого в эту наиболее чувствительную область глаза и анализирует здесь — к примеру, в 283 отдельных участках — эту мельчайшую картину (менее 0,5 миллиметра в поперечнике). Те же самые бесконечно малые участки светочувствительной области глаза управляют автоматическим рефлексом, при помощи которого мы так четко фокусируем на сетчатке изображение, регулируя мышечный контроль над хрусталиком.