Лорус Милн - Чувства животных и человека

Впервые в истории путешественники какое-то время испытывают состояние полной невесомости, когда сила тяготения сводится к нулю. Люди и научные приборы вышли за пределы земной атмосферы, прорвались сквозь воздушное покрывало, которое защищает нас от всех видов приходящей из Вселенной радиации и пропускает только световые, радио- и космические лучи, для которых оно не является преградой. С помощью гигантских радиотелескопов человек установил, где находятся невидимые источники электрических сигналов, приходящих к нам из космоса. На Южном полюсе проводили наблюдения за хомячками и другими мелкими животными, которых поместили на плавно вращающуюся круговую платформу. Вращение Земли для них совершенно прекратилось; этих животных поворачивали против часовой стрелки точно с такой же скоростью, с какой вращалась в противоположном направлении Земля. При этом Солнце для них остановилось, чему мог бы позавидовать сам Иисус Навин.

Мы заменяем свое прежнее окружение на совершенно новое, и выживем мы или нет — зависит теперь от точной работы машин. У нас есть такие машины, которые производят другие машины, и счетные устройства, конструирующие новые машины. Если мы принимаем решения, полагаясь на счетные машины и другие приспособления, то кто же несет ответственность за ошибку? Или же человек сохранит за собой эту ответственность, потому что он дает распоряжения машине и должен чинить ее в случае поломки? Может быть, удастся создать такое устройство, которое будет само себя чинить. Насколько же сложной и многогранной должна быть машина, которая могла бы сравниться с человеком? Чтобы оказать помощь врачу или даже заменить его, уже предложили ставить диагнозы при помощи машины.

Прежде чем мы привыкнем к тому, что машина будет заменять человеческие чувства, мы должны быть уверены, что эти перемены приведут к лучшему. Уже сейчас многие люди слишком заняты собственными делами, чтобы обратить внимание на окружающие нас спокойные голоса. Мы не можем посадить человека на полку, чтобы он ничего не делал и не получал никаких раздражений до тех пор, пока не возникнет критическая ситуация, — конечно, не можем, если хотим, чтобы он оставался в здравом уме и не потерялся бы при этом. Добровольцы-испытуемые, решившие отдохнуть от тягот современной жизни, очень быстро обнаружили, что лишь в течение нескольких часов могут выдержать полную изоляцию от внешнего мира. Под руководством доктора Джона Рейдера Плэтта, профессора физики из Чикагского университета, этих людей поместили в особый резервуар с теплой водой, на руки им надели перчатки, которые не давали возможности к чему-либо прикасаться, их уши слышали только низкий постоянный гул, а глаза были покрыты особым полупрозрачным материалом, пропускающим лишь равномерный тусклый свет. По первому требованию они получали пищу. Но при отсутствии какой бы то ни было стимуляции они не могли сосредоточиваться. Потребность человека в свежих ощущениях является такой же необходимостью, как и потребность в воздухе, воде, пище и безопасности. Хотя мы еще не проникли в волшебный механизм разума, сегодня нам абсолютно ясно, что сам по себе человек существует, лишь поскольку органы чувств связывают его с привычным окружением.

По этой причине исследователи космических полетов очень обеспокоены тем, какую работу будут выполнять в пути космонавты. Во время семидневного воображаемого полета на Луну и обратно летчика с Рандольфской авиационной базы в Техасе попросили приспособить свою деятельность к четырнадцатичасовому циклу: четыре с половиной часа на сон, полчаса на завтрак и туалет, четыре часа для работы, полчаса на ленч, еще четыре часа работы и полчаса на ужин, перед тем как заснуть. В этой программе можно заметить известную перемену — нарастание темпа современной жизни. Более двадцати лет назад в Мамонтовой пещере (Кентукки) доктор Натаниель Клейтман и его студент сделали попытку адаптироваться к искусственному дню. Но вместо того чтобы принять укороченный день, они предпочли цикл в двадцать восемь часов. Через семь дней температура тела студента поднималась и падала по новому расписанию, вместо обычного, составленного по солнечным часам. Однако доктор Клейтман обнаружил, что после сорока трех лет жизни по двадцатичетырехчасовому расписанию становится очень трудно менять свои привычки.

Вероятно, нас должен ободрить тот факт, что первый американец, оказавшийся в космосе, выполнял во время полета полезную работу. Поскольку он летал в ракете, управляемой автоматически, работа была для него не бесполезным, а очень важным занятием, необходимым для того, чтобы выжить. Его внимание не было сосредоточено лишь на приборной доске и вспышках света внутри кабины. Как только корабль вышел за пределы атмосферы, космонавт выдвинул перископ и воскликнул при виде удаляющейся Земли: «Какое прекрасное зрелище!» За время короткого путешествия, когда ни вкусовые, ни обонятельные центры не получали никаких раздражений, даже у такого тренированного командира, как Алан Б. Шепард младший, возникла эмоциональная реакция — чувство восхищения.

Для того чтобы впервые выполнить задание, подобное этому, связанное с большим риском, мы отбираем людей с самыми лучшими головами и наиболее подходящими телами. Сохранение их жизни и успех предприятия зависят от гения конструктора и четких координированных действий самого космонавта. Но что такое гений? Джон Раскин определил его как «наивысшую силу видения». Вильям Джеймс рассматривает гениальность как необычайную способность воспринимать аналогии, как исключительную чувствительность к установлению сходства между явлениями, которая позволяет человеку в новых ситуациях использовать интуицию. Гениальность дает человеку возможность так быстро сориентироваться при неожиданных изменениях, как только чувства сообщат ему о них.

Человек в процессе эволюции прогрессировал скорее в культурном отношении, чем в физическом. Совершенно очевидно, что мы живем дольше наших предков. Мы стали выше ростом, ноги у нас стали длиннее и появилась тенденция к потере зубов мудрости, и все это — следствие изменений в окружающем нас мире и привычках, например в нашем питании. Но если в цивилизованном обществе мы будем пользоваться органами чувств все меньше и меньше, не атрофируются ли они, подобно зубам мудрости? Мы так и не разрешили загадку: то ли слепые пещерные животные утратили зрение в связи с тем, что в течение многих поколений не пользовались им в темноте, или эти животные являются потомками тех слепых существ, которые случайно забрели в пещеры и уцелели только из-за полнейшей темноты. Не превращаем ли мы жизнь в цепь приключений? Приключения — это та область, где необходимы чувства. Наши дикие предки повседневно и ежечасно зависели от своих чувств.