Павел Мариковский - Муравьи, кто они?

Так и связали муравьи свою судьбу со старой ивой, и хотя они типичные обитатели почвы и открытых пространств, здесь поневоле стали муравьями-древесинниками.

Ничего не поделаешь. Как-то надо пережить тяжкое время, свалившееся на Чингильсу.

В тропических лесах Мексики и Бразилии обитают муравьи Эцитоны, которые ведут кочевой образ жизни. Об этих муравьях написано немало историй; муравьи производят большое впечатление своими лавинами, передвигающимися настойчиво в заранее выбранном направлении и уничтожающими все на своем пути живое. Их не останавливают никакие препятствия. Если перед колонной движущихся муравьев оказывается река или на них обрушивается тропический ливень, все многочисленное общество сбивается плотным шаром и, переворачиваясь с боку на бок, плывет по воде, пока не пристанет к суше. И, наконец, есть виды часто и периодически переселяющиеся с места на место. Таков обитающий у нас блуждающий муравей Тапинома ерратикум.

Различные стихийные бедствия тоже могут стать причиной переселения муравьев. Покидают муравьи свое жилище и переселяются, когда оно почему-либо становится непригодным для жизни, допустим, становится тесным, а расширение его по какой либо причине невозможно.

Иногда переселение муравьев из одного места обитания в другое носит сезонный характер. Например, на жаркое и сухое лето муравьи иногда переселяются в низины, на осень и зиму и весну — возвращаются обратно в насиженные места. Таков житель пустыни неугомонный муравей черный бегунок. Не всегда переселения кончаются удачно...

После долгих путешествий по пустыне радостен обратный путь к дому. Машина вырывается на асфальтовое шоссе, горы все ближе, ярче, зеленее. Видны окраины города, антенны радиостанций, фабричные трубы.

Вот и незаметный съезд с шоссе к небольшому ручью, бегущему в обрывистых лёссовых берегах среди кустов и небольших деревьев. Здесь наша обязательная остановка, на ней объявляется война грязи и пыли как на себе, так и на машине.

Пока мои спутники приводят в порядок машину, я брожу в поисках насекомых. За ручейком на светлой тропинке сразу же натолкнулся на то, что обещало оказаться интересным. Под небольшим сухим листочком тополя, упавшим на землю, лежала кучка белых куколок, а вокруг нее суетились маленькие темные муравьи тапиномы. Сегодня слегка пасмурно. Солнце, скрытое пеленой облаков, едва заметное, жары как не бывало. Иначе нежным куколкам — любителям темных подземелий, пришлось бы плохо. Сухой листик с детками служит чем-то вроде перевалочной базы. Сюда с поспешностью мчатся из зарослей возле ручья муравьи с куколками и, бросив их в общую кучку, торопятся обратно. Отсюда же куколок волокут другие носильщики дальше в новый склад под кустиком курчавки, а потом еще дальше — в заросли трав в неряшливую, очевидно, временную норку под камешком. Возле куколок медленно ползают степенные крупные самки, а рядом с ними суетятся рабочие, колотят их усиками, тянут за челюсти в общий поток переселенцев. Потолкавшись, самки продолжают путь вместе со всеми к спасительному камешку.

Увидеть переселение тапином удается редко. Мне удалось с ним встретиться только третий раз. Надо не упустить случая, понаблюдать. Осторожно хватаю муравьев, рассматриваю через сильную лупу и среди них вижу самого обычного всюду многочисленного муравья тетрамориума! Удивлению моему нет конца. Как могли эти два вида находиться в одной компании?

Еще раз внимательно вглядываюсь в оживленную процессию снующих муравьев, ложусь на землю и устраиваюсь поудобнее. В это время облака становятся тоньше, появляются легкие тени, потом тонкая кисея, прикрывающая солнце, разрывается голубыми окошками, и жаркие лучи льются на светлую тропинку, падают на склад нежных куколок под листиком. Муравьи приходят в смятение, мечутся, хватают своих беззащитных сестер, мчатся с ними к спасительной норке.

И тогда я вижу еще более непонятное: муравьев тетрамориумов очень мало. Они просто толкутся по тропинке, крутятся возле куколок. Все остальные, как и решил сперва, муравьи-тапиномы. Зачем же в их компанию забрались эти вездесущие прощелыги?

Придется заняться детальным расследованием. Надо, прежде всего, узнать, что происходит с тем жилищем, из которого тапиномы переселяются. И когда я спускаюсь к ручейку, все становится понятным. Сюда, на старую обитель мирных и трудолюбивых тапином, заявились муравьи-тетрамориумы. Их колония оказалась недалеко и, наверное, недавно тут обосновалась. Воинственные соседи сразу же большим отрядом наведались к тапиномам. Беспомощные и трудолюбивые хозяева не стали сражаться с чужаками. У них, неважных вояк, издавна существует другой обычай: все бросились переселяться.

Но более всего удивило то, что тетрамориумы, энергичные добытчики, бесстрашные охотники и неукоснимые истребители врагов и соседей, жадные до всего чужого, всякой добычи, посильной их челюстям, не нападали на тапином, а так себе прогуливались возле их жилища, бесцеремонно в него заползали, напоминая о себе. Некоторые даже сопровождали хозяев жилища по тропинке переселения, будто ради того, чтобы поторопить освобождение территории, на которую они стали претендовать. Лишь кое-кто из них, найдя брошенную куколку, хватал ее беззащитную и волок в свое жилище.

Все происходящее выглядело занятно: будто они, тетрамориумы, хорошо зная мирный нрав тапином, предложили по-доброму освободить насиженные места.

Удастся ли тапиномам обосноваться в норке под камешком, не окажется ли вокруг нового пристанища других муравьев и не придется ли еще несколько раз переходить с места на место?

Мне жаль поневоле блуждающих тапином и, чтобы облегчить их участь, прикрываю листиком от жгучих лучей солнца склады белых куколок. Интересно бы понаблюдать за ними, но меня зовут: пора ехать, кончать наше путешествие.

Как только кончилась весна, пустыни солончаки покрылись тонкой, но прочной корочкой засохшей глины, а на месте маленьких озерков появился слой сверкающей кристаллической соли, из зарослей барбариса, лоха и туранги, выбрались муравьи черные бегунки и спустились в низинки, принялись там строить летние жилища. Здесь на солончаках и норы рыть легче, и бегать проще, чем среди зарослей деревьев и кустарников. Выезд на «дачи» — их давний обычай.

В этом году переселение на «дачи» было особенно оживленным и дружным: после дождливой весны неожиданно наступили сухие знойные дни. Но когда поникли тюльпаны, отцвели красные маки и пустыня начала блекнуть от жаркого солнца, полили дожди, и весна возвратилась, вновь зазеленела земля. На смену одним цветам приходили другие. Буйство трав, неумолчное пение жаворонков, веселые поскоки насекомых — все говорило о необычном расцвете жизни.