Павел Мариковский - Муравей-путешественник

Не все тли ожидают муравьев-просителей. Многие, высоко подняв кверху брюшко, застывают на мгновение: из конца брюшка выделяется прозрачный шарик, он быстро растет, и вдруг бисеринка стремительно отскакивает в сторону, будто ею выстрелили. В этом действии — неплохой умысел. Ведь если бы тли не умели стрелять своими шариками, то вскоре колония тлей была бы перепачкана липкими выделениями, в которых ее обитатели могли погибнуть, завязнув лапками.

Не поэтому ли еще в самое оживленное время питания тли уселись все на нижнюю сторону веток елки? Ведь стрелять прямо вниз куда легче и безопаснее для окружающих.

Видимо, в еловых лесах давно не было размножения этой тли, так как сейчас ею поражены только отдельные деревья и еще не успели появиться враги этого вредителя. Сейчас, на обильной пище, они начинают увеличиваться в числе. Придет время, и елочку будут спасать многочисленные ярко расцвеченные жуки-коровки, изумрудные златоглазки, осы — охотники за тлями и многие другие. Впрочем, в колонии тлей уже кое-где видны засохшие трупы с раздувшимся брюшком. У иных же от брюшка осталась только одна оболочка и на конце зияет большое отверстие. Это начал действовать маленький наездник-афелинус. Он откладывает в каждую тлю по одному яичку. Из яичка очень быстро развивается новый наездник.

Кроме муравьев, около тлей крутятся многочисленные крылатые охотники до легкой наживы, и больше всего среди них вороватых мух. Изредка прилетают бабочки-траурницы, почти черные, с белой каемкой на крыльях. Появляются и пчелы. Когда плохо цветут травы, пчелы охотно переключаются на сбор выделений тлей, и тогда между ними и муравьями устанавливается глубокая вражда. Мед, собранный от тлей, пчеловоды называют «падевым». Он очень плох и не годится на зиму. Сейчас же всем хватает угощения тлей, и около елки крутится разнообразный крылатый народ.

Наглядевшись на тлей, мы слезаем с дерева и тогда вспоминаем о слепом дождике. Он продолжает капать, но только не из белого облака, как нам раньше показалось, а с ветвей елочки. Теперь мы ощущаем на губах и вкус капелек. Дождик оказывается сладким! Это тли стреляют сверху вниз прозрачными бисеринками. От этого обстрела загорелая кожа вскоре становится пятнистой, так как каждая капелька, высохнув, отблескивает маленьким лакированным зеркальцем.

Прежде чем надевать одежду, приходится у ручья смывать следы сладкого дождика.

В поисках ответов на загадки жизни муравьев приходится нередко брать лопату и разрушать муравейник. Пришло время, когда понадобилось раскопать и гнездо рыжего муравья, что стояло у самой тропинки, по которой мы ходили от бивака к ручью.

Первый же взмах лопаты вызвал тревогу и ожесточенное сопротивление. Муравьи брызгались кислотой и, забираясь под одежду, отчаянно кусались.

Из-за дружной атаки приходилось прибегать к временному отступлению. Но тут, под конусом из хвоинок и воронок обломочного материала, оказалось много куколок и личинок, которых все население мгновенно бросилось спасать, занялось своим самым драгоценным имуществом, а мы — муравейником.

Разобрать наземную часть муравейника было легким делом. Но когда дошла очередь до подземных галерей, дело пошло прямо-таки скверно: рыть почву, пронизанную густой сетью корней, оказалось нелегко. Тем не менее задача была выполнена: муравейник раскопан и все, что нужно, выяснено.

В самый разгар раскопки, отвалив пласт земли, я начал осторожно разбирать его руками. Показался хорошо выглаженный ход, за ним открылось почти круглое помещение величиной с грецкий орех.

По всей вероятности, в начале раскопки землей завалило в одном месте проход, и круглое помещение оказалось разобщенным с остальным муравейником. Иначе, как же объяснить, что, несмотря на ужасную участь, постигшую муравейник, всеобщую возбужденность и растерянность муравьев, здесь, в этой круглой «зале», добрых два десятка муравьев лежали, прижавшись тесно друг к другу, сложив ноги, и мирно спали! Это была настоящая спальня, и только встряска и яркий солнечный свет нарушили покой отдыхавших муравьев. Один за другим они стали просыпаться и принимать участие в общем переполохе. Только два муравья, самые отъявленные сони, продолжали спать в разрушенной спальне и пробудились только тогда, когда их потревожили палочкой.

По правде говоря, зрелище спящих муравьев было для меня столь неожиданным, что я сразу и не понял, с чем имею дело, и принял их за какое-то скопище больных муравьев. Но это были самые здоровые жители муравейника, не проявлявшие никаких признаков болезни при дальнейшем их содержании в пробирке.

Раскопка велась в полдень, и в это время, оказывается, среди муравьев кое-кто спал...

К вечеру активность рыжих муравьев постепенно падает. Но еще в наступившей темноте много муравьев ползает, занимаясь различными делами. Ночью жители муравейника, утомленные дневными заботами, погружаются в сон. Пробуждение происходит с первыми лучами солнца значительно дружнее, чем отход ко сну.

Ночью, подойдя с фонарем к муравейнику, всегда можно застать на нем несколько вяло ползающих муравьев. Это своеобразные сторожа. Их назначение — не только охранять входы муравейника от непрошенных посетителей, но и вовремя поднять тревогу в случае какого-либо бедствия или опасности.

Вечером, когда муравейник начинает погружаться в сон и поверхность его, обычно усеянная деятельными муравьями, постепенно пустеет, можно видеть странное зрелище. Из входов появляются рыжие муравьи, которые несут в челюстях своих товарищей. Побродив по поверхности своего жилища, они выпускают ношу и скрываются обратно. Принесенный наверх муравей некоторое время лежит неподвижно со скрюченными ногами, как мертвый, потом постепенно поднимается на ноги и начинает заниматься туалетом. На туалет уходит много минут. Прежде всего тщательно чистит усики специальным гребешком, прикрепленным к передним ногам, а потом и все остальное тело.

После туалета муравей отправляется не спеша бродить по крыше своего дома и остается на ночь сторожить его.

Так старые, опытные муравьи отбирают на ночь дежурных, и, наверно, та спальная комната, которую нам пришлось раскопать, была заполнена такими отсыпавшимися днем ночными сторожами.

Утром солнечные лучи падают сперва на вершину солнечного склона и освещают скалы, прикрытые можжевельником. Потом золотая от солнца полоска ширится и медленно движется вниз, к дну ущелья и нашим палаткам. Кто рано встал и озяб от свежего утренника, кому не терпится встретить солнышко пораньше, тот, перебравшись через ручей, забирается на поросший травами солнечный склон. И когда у нас на биваке еще холодно, сыро и в лесу застоялась лесная прохлада, там так тепло, что хочется сбросить рубашку и принять солнечную ванну.