Феликс Борков - О росте и сборах грибов на Кубани

Выруливаю на обочину, пристраиваюсь поудобнее и выключаю двигатель. Все, приехали, далее на машине ни шагу. С этой точки или на щите, или со щитом, но только домой. Открываю багажник и из обилия лежащих там ведер, корзин и пакетов каждый выбирает себе необходимое и — в поход. В глубине души я абсолютно не рассчитываю на успех.

Пройдя метров 100 по порубке и не обнаружив никаких признаков грибов, устремляемся в лес. И сразу же на пути у меня пара подгруздков. После абсолютного "грибного безмолвия" сегодняшнего дня это как-то ободряет. Срываю их и кладу в корзину. Хотя дальнейшая их судьба при любом исходе поездки мне известна — мусорный ящик.

Итак, почин сделан! А вот молодая, но уже какая-то чахлая зеленовато-серая сыроежка, дальше молодой, еще упругий дождевик, а вскорости и еще один подгруздок под ногами. Когда сквозь деревья начинает просматриваться следующая порубка, неожиданно натыкаюсь на семейство ложных сернисто-желтых опят, а оглянувшись, метрах в 10 вижу еще одну семью. Сердце, получив какой-то импульс, забилось чаще. Не исключено, что где-то поблизости и настоящие осенние опята! Не раз приходилось мне встречать их рядом с ложными, даже у одного пня. Где-то внутри шевельнулось и начало расти ощущение удачи. И тут же раздается протяжный торжествующий вопль. "Во — о - т они — и!" — кричит жена. "И — и - и!" — вторит ей эхо. Короткий сухой хруст веток, и все стихает.

Когда я вышел на порубку, "первооткрывательница" заканчивала обработку первого пенька, а на дне ее сумки покоились, насаженные на ровные толстые ножки ярко желтые шляпки в светло-коричневых чешуйках.

Свои грибы я нашел почти рядом и пока срезал их, успел заметить, сквозь траву и кустарник, еще пару семейств. Начинает резку грибов и дочь. Сначала мы срезаем все, что попадается под руку, но скоро понимаем, что следует быть поразборчивее, так как все с собою все равно не унесешь.

Через считанные минуты меня с наполненными двумя ведрами, корзиной и большой спортивной сумкой отправляют к машине, под разгрузку. Через кустарник, перевитый колючими стеблями ежевики, продираюсь к дороге. На душе радостно как от уверенной победы любимой футбольной команды над достойным соперником. Радость эта от теплого солнечного осеннего дня, который сегодня подарила природа, встряхнув навалившееся бремя увядания, и, пожалуй, самое главное от ухваченной за край необыкновенно редкой грибной удачи, которая пришла именно к тебе, а не к кому-то другому из тех, что во множестве бродят в поисках ее с раннего утра, и все тщетно.

Делить свою удачу не хочется ни с кем. И поэтому надо спешить к машине, освободить от собранного корзину и сумку, прихватить другую, предназначенную для сбора грибов емкость, и скорее назад на порубку.

На подходе к машине, навстречу движется пожилая пара. Ведра их пусты, шаг какой-то обреченный, взгляд скучен. Но вот они заметили меня, а, главное, мои грибы и — преобразились.

— Где же Вы набрали такие грибы?!

Пара явно вызывает симпатию, но достаточно ли этого, чтобы делиться с ними своею удачей?

— Там, на порубке, — отвечаю я и как-то неопределенно указываю в сторону порубки рукой. По тону, по отведенным в сторону моим глазам, они все понимают и оставляют меня в покое. Прохожу мимо и я, пытаясь отделаться от чувства стыда.

Когда я высыпаю в багажник грибы, мимо проезжает автобус. Судя по отрешенным лицам сидящих в нем людей, и раннему отъезду удача их миновала. Представляю, что испытывают они при виде обилия моих грибов, если это не воскресные туристы, а истинные любители грибной охоты.

Возвратившись на порубку, застаю оставленную команду за сбором грибов. На мое появление они не отреагировали и продолжали молча и сосредоточенно трудиться, каждая над своим пеньком, стоя на коленях и низко склонившись к земле. Со стороны они походили на мусульман, воздающих хвалу аллаху. На распростертой на земле куртке покоилась гора нарезанных опят. С желтовато-серой разновидностью присутствовала и еще одна — с темно-серыми шляпками, при этом последние были явно моложе.

По склону, по направлению к нам продирается четверка мужчин. "Ну что, собираете?" — обращается один из них. Что мы собираем грибы, а не ползаем на коленях ради удовольствия, не догадаться нельзя, и заданный вопрос не что иное, как пробный шар: "Можно ли к вам?". "Собираем", — отвечаю я и интонацией, и неотрывностью от резки грибов как бы говоря: "Избавьте нас от вашего присутствия".

Мне опять стыдно, — ведь дело происходило в советской стране, где земля, недра, средства производства принадлежали всем без исключения, а я веду себя как собственник. Но мужики все поняли правильно и деликатно удаляются. Шаги их скоро затихают где-то внизу на склоне. А мы все режем грибы. В один из моментов кажется, что все уже срезано, и можно двигаться в обратный путь. Но полной пресыщенности от сбора еще нет. И мы возвращаемся к месту, где найдены были первые семейства и переходя от среза к срезу обнаруживаем россыпь опятных семейств темно-серой разновидности. У одного из пней я собираю корзину, которая вмещает до двух ведер.

Сбор идет у крутого склона балки. На противоположном склоне просматривается лента автодороги. Недавно там стояло несколько легковушек и автобус. Теперь одиноко маячит ГАЗ- 21. Хозяин медленно бродит по противоположному склону. Но вот он заметил нас и, как бы невзначай, изменяет направление движения. Медленно, внимательно осматривая кусты, двигается в нашу сторону. Исчезнув в "мертвом" пространстве, вскорости появляется рядом с нами. Ведро и рюкзак его пусты. Он здоровается, некоторое время внимательно рассматривает почти доверху наполненные наши корзины и переводит взгляд на нас. В этом взгляде чувство вины за непрошеное вторжение на территорию и вопрос — просьба. "Вам здесь тоже хватит грибов", — как можно приветливее говорю я. Чувство удовлетворения уже собранным, ощущение собственного превосходства и виноватости позволяет рисоваться добрым гостеприимным хозяином. Доброта эта, скорее всего, от богатства (грибного сегодняшнего богатства) и тщеславия, а не та, природная, когда готов поделиться последним.

Наконец, все, что можно было наполнить, наполнено грибами. Идем к машине тяжело, медленно. Спешить некуда и просто невозможно — тяжелый груз и усталость дают о себе знать. У машины собранное ставим в ее тень, а на ближайшем буковом пне, прямо на солнцепеке, раскладывается заготовленная дома провизия: хлеб, котлеты, яйца, брынза, помидоры, малосольные огурцы. Я открываю термос и утоляю жажду сладким горячим чаем, тыльной стороной ладони провожу по вспотевшему лбу и присаживаюсь. Короткая пауза, и можно приниматься за еду.

Жарко. В воздухе, серебрясь, проплывают тончайшие нити паутины. На фоне чистого, по-осеннему пронзительно синего неба парит ястреб. К первым, оброненным крошкам пищи, потянулись невесть откуда взявшиеся муравьи, а на помидорном срезе примостилась оса.