Хел Херцог - Радость, гадость и обед

Философ Иммануил Кант утверждал, что люди не должны быть жестоки к животным, однако лишь потому, что, по его мнению, жестокое обращение с животными побуждает людей быть более жестокими друг к другу. Идея основателей Общества лучших друзей была противоположна кантовской: они верили, что доброе обращение с животными делает людей добрее друг к другу.

Майкл хочет поднять эту философию на новый уровень с помощью своего нового проекта «Зое» и поставить его целью глобальную революцию добра. Проект пока находится в зачаточном состоянии, однако Майкл уже собрал группу менеджеров и консультантов, в которую входят воротилы из разных корпораций, эксперты по защите животных, естественным и гуманитарным наукам, коммуникациям, маркетингу, издательскому делу и социальным проектам. Планы у них грандиозные — серия книг, возможно, журнал, телеканал, веб-сайт типа Haffmgton Post, где можно было бы ежедневно узнавать свежие новости о животных и об охране окружающей среды. Проект «Зое» должен превратиться в бренд, в стиль жизни, в площадку, объединяющую всех, кого волнуют охрана животных и окружающей среды, — сторонников переработки отходов, борцов с вырубкой лесов, веганов и «умеренных вегетарианцев», людей, которые пьют фритрейдерский кофе, и тех, кто ест курятину с пометкой «выращено без жестокости». Короче говоря, это люди, которые хотят сделать мир лучше, хотят жить в мире с животными и с природой, но не совсем представляют себе, как этого добиться.

Такие наполеоновские планы меня ошеломляют. Мы с Майклом придерживаемся разных убеждений, но его замыслы поистине масштабны. Для меня — даже слишком. Я меняю тему:

«А ты всегда был добр к животным?»

Ответ меня удивляет:

«Да я не то чтобы вот так вот ужасно их любил. У меня лучше получается все организовывать, выпускать газету, объединять людей, а не ухаживать за животными».

Но потом он рассказывает о муравьях, живущих у него на кухне.

«Муравьи такие забавные! Знаете, вроде комиссии по гигиене. Сначала засылают разведку на кухню, а если ничего не найдут, уходят на улицу. Но стоит моей кошке Конфетке обронить хоть крошку еды, муравьи устраивают целую военную операцию, чтобы вынести ее наружу. Интересно за ними следить. Чтобы поднять кусочек кошачьего корма, нужно много муравьев. Когда я вижу, как они над ним пыхтят, я им помогаю — собираю муравьев вместе с едой на салфетку и выношу на улицу».

Я пытаюсь представить себе человека, который запросто разговаривает с главами мультимиллиардных корпораций, зовет по имени голливудских звезд первой величины и утверждает, что не слишком любит животных, — и при этом стоит на четвереньках у себя на кухне, бережно собирает на салфетку муравьишек и несет их обратно к муравейнику только затем, чтобы чуть-чуть облегчить их жизнь.

Майкл Маунтин — мечтатель, стремящийся к глобальной революции. Однако среди защитников животных гораздо больше таких, кто похож на Джуди Мази. Ей принадлежит салон красоты с парикмахерской и студией нейл-дизайна в Эдисто-Айленд (Южная Каролина). В свободное время Джуди помогает спасать вымирающие виды морских черепах.

Путь к спасению животных обычно начинается с заботы об одном-единственном животном — отощавшей бродячей собаке или о коте, который пробудет в приюте всего три дня, а затем должен быть усыплен в соответствии с правилами. Но у тех, кто спасает морских черепах, все иначе. Их питомцы не дарят им особого тепла, и по шерстке их не погладишь. Более того, многие спасатели никогда и не увидят животное, которое стремятся спасти. Им достаточно просто знать, что, когда они обходят на заре берег по линии прибоя, где-нибудь рядом может находиться самка морской черепахи в полтора центнера весом, ждущая восхода солнца, чтобы вылезти на песок, старательно выкопать в песке яму в полметра глубиной и отложить в нее сотню мягких яиц размером с шарик для пинг-понга. Спустя несколько месяцев яйца проклюнутся и, если повезет, один из тысячи черепашат сумеет выжить и проделать все то же самое двадцать пять лет спустя.

Для пляжного городишки Эдисто на удивление тих. Ни мотелей, ни гольф-клубов, ни «Макдоналдса», ни аквапарка. Есть, правда, паршивенький супермаркет Piggly Wiggly, да еще бар Whaleys, обшарпанное заведение с бильярдным столом, вкусной едой и простой обстановкой, стоящее в двух кварталах от главной дороги, неподалеку от водонапорной башни. Мы с Мэри Джин заехали в этот бар субботним вечером и сидели, попивая пиво и дожидаясь заказанных сандвичей с креветками. Мэри Джин разговорилась с женщиной, сидевшей на соседнем стуле у стойки. Я делил свое внимание между гонками NASCAR, которые показывали по телевизору над стойкой, и двумя сидевшими напротив меня парнями, которые разговаривали о рыбалке и пили вместо ужина устричные коктейли. (Кладете на дно стопки сырую устрицу, добавляете тридцать граммов водки Smirnoff, немного соуса табаско и лимонного сока. Проглатываете в один прием и запиваете глотком светлого «Будвайзера».)

Парни обработали уже с дюжину устриц, когда я услышал, что Мэри Джин говорит своей новой знакомой: «Вам стоило бы поговорить с моим мужем — он изучает людей, которые любят животных». Как оказалось, Джуди обожала морских черепах — вымирающих гигантов, которые откладывют яйца на всем побережье от Техаса до Северной Каролины. Мы с Мэри Джин быстренько поменялись местами.

Джуди рассказала, что переехала в Эдисто десять лет назад из Вайоминга после того, как развелась. Несколько лет подряд она работала на двух работах одновременно и скопила денег на собственный салон-парикмахерскую. Я задал ей вопрос о морских черепахах, и она, вспыхнув от удовольствия, достала сотовый телефон и начала показывать мне фотографии черепашьих следов на песке, открытые гнезда и новорожденных черепашат с пуговицу размером. Джуди входила в команду волонтеров, которые ранним утром обходили берег, записывали координаты обнаруженных «дорожек» (метровой ширины полос в песке, которые оставались после самок, выползавших откладывать яйца) и гнезд и перемещали опасно расположенные гнезда в безопасное место. Через пару месяцев, когда яйца проклюнутся, Джуди возвращается к гнезду и делает записи о судьбе его обитателей, подсчитывая количество проклюнувшихся яиц и мертвых черепашат.

Джуди предложила мне пойти на следующее утро обходить берег с нею вместе, но нам пора было уезжать из города. Впрочем, я пообещал вернуться.

Прошел год, и вот я сижу в гостиной Джуди и попиваю сладкий чай. Чай крепкий и холодный, и это прекрасно, потому что на улице под сорок градусов и влажность 98 %. Джуди знакомит меня со своим пожилым шоколадным лабрадором (кличка Оя, потому что у него только Одно Яйцо) и со своей восемнадцатилетней внучкой Меган, которая тоже принимает участие в спасении черепах. Меня знакомят с азами репродуктивного поведения морских черепах. Самки-черепахи всю жизнь проводят в океане и выползают на берег лишь раз в два-три года, чтобы отложить яйца. (Самцы на берег не выходят никогда.) Гнезда морских черепах представляют собой чудо архитектуры. По форме они напоминают химические реторты более полуметра в глубину. Яйца лежат в расширении, к которому сверху ведет узкий тоннель. Самка выкапывает гнездо задними плавниками, а отложив яйца, закрывает отверстие сверху и маскирует гнездо от хищников.