Стелла Брюер - Шимпанзе горы Ассерик

Юла очень скоро признала во мне своего ангела-хранителя и, поссорившись с кем-нибудь, тотчас бросалась за утешением. Камерон тоже привык рассчитывать на мою помощь в трудных ситуациях, но вел себя независимо и не нуждался в постоянной эмоциональной поддержке. Камерон очень подружился с Тиной. Первое время он, случалось, до такой степени раздражал ее нарушением обезьяньего этикета, что она несколько раз нападала на него. Однако он быстро усвоил принятый в группе кодекс поведения и изменил в соответствии с ним собственные привычки. Хотя Камерон по-прежнему был привязан к Юле, он, казалось, больше не испытывал того отчаянного стремления защитить ее, которое проявлялось в первые дни их пребывания в лагере. Из неразлучной пары они превратились в обычных членов группы.

Камерон оказался во многих отношениях проще Юлы. Это был крупный для своего возраста шимпанзе с хорошо развитой мускулатурой, открытым выражением лица и мужественными, смелыми манерами, очень подходившими его облику. Он быстро усвоил, что если днем питаться тем кормом, который едят другие шимпанзе, то до вечера не останешься голодным. На ужин я давала обезьянам дежурное блюдо из риса с каким-нибудь соусом. Камерон больше не нуждался в моих уговорах и охотно пробовал всякую новую пищу, в особенности если видел, что ее с аппетитом поедают его собратья. Ему очень нравились листья, и, когда на кенно развернулись почки, он вместе с другими шимпанзе вскарабкался на дерево и стал с удовольствием поедать нежную зелень.

Юла сидела на земле и наблюдала за братом и остальными членами группы. Кормить ее было сущее мучение, она стала терять в весе, и это очень беспокоило меня. Даже в лагере с трудом удавалось подобрать еду, которая бы ей нравилась. У меня создалось впечатление, что она скорее останется голодной, чем согласится попробовать незнакомую ей пищу. Положение облегчалось лишь тем, что Юла была очень привязана ко мне и ради моего удовольствия готова была проглотить небольшой кусочек какого-нибудь плода, который я засовывала ей в рот. Стручки нетто, сладкие и вкусные, понравились бы любому. По крайней мере все шимпанзе в лагере, включая Камерона, любили их. Да и мы, люди, поедали их не менее охотно. Я была уверена, что, если бы мне удалось заставить Юлу попробовать хоть один стручок, она тоже наверняка пристрастилась бы к этому лакомству.

Я усаживала ее на колени и, смеясь и лаская, быстро засовывала в рот кусочек стручка нетто. Обычно она тотчас выплевывала его. Тогда я начинала хныкать, снова открывала ей рот и совала туда стручок. Если она задерживала его во рту хотя бы на одну секунду, я ее обнимала и принималась громко хвалить. Что-что, а уж похвалы-то она любила! Потребовалось много времени и терпения, прежде чем Юла проглотила свой первый стручок. Уговорить ее было нелегко: мне приходилось проявлять настойчивость, не оказывая особого нажима, так как я боялась, что в противном случае Юла вообще перестанет слушаться меня. В конце концов мои старания были вознаграждены; проснувшись утром, я увидела, что Юла сидит под деревом нетто, подбирает кусочки стручков, которые роняли другие шимпанзе, и с удовольствием поедает их.

В полдень, взяв Юлу на руки, я взобралась по лестнице на помост, сооруженный на нетто. Джулиан протянул мне длинную бамбуковую палку, с помощью которой я достала большую гроздь стручков. Я подняла такой шум вокруг своей добычи и так усердно изображала пищевое хрюканье, что Бобо залез на платформу посмотреть, в чем дело. Не обращая внимания на обоих шимпанзе, я принялась есть, издавая такие звуки, будто вкуснее этих стручков мне в жизни ничего не приходилось пробовать. Потом я неохотно поделилась с Бобо. Юла пристально следила за мной. Наконец, как бы вспомнив о ней, я протянула и ей крохотный кусочек своего лакомства. К этому моменту Юла была уже настолько заворожена моими действиями, что немедленно положила его в рот и проглотила. Больше она не просила, а я продолжала жевать стручки, но через несколько минут протянула ей еще один кусочек, немного больше первого. Она взяла его с прежним энтузиазмом. Потом я растянулась на помосте, притворившись, что наелась до отвала. Гроздь стручков лежала неподалеку. Как я и рассчитывала, Юла стала отрывать и есть стручки, незаметно покончив с ними. Я взяла бамбуковую палку, достала еще стручков и без особых церемоний вручила ей. К моему облегчению, она охотно взяла их и начала есть.

На следующее утро она уже кормилась без моей помощи, вместе с другими шимпанзе. Эта история повторялась почти каждый раз, когда в зависимости от сезона в долине созревали новые плоды. Юла обучалась медленно, но, чем больше она узнавала, тем терпимее относилась к непривычной пище и неожиданным ситуациям.

Прошло около двух недель после приезда Юлы и Камерона… Однажды мы услышали шум приближающегося автомобиля. Желтый лендровер подпрыгивал на неровной поверхности плато, направляясь в лагерь. Внутри сидела Рафаэлла.

Уильям, в волнении от предстоящей встречи с приехавшим к нам гостем, раньше меня добежал до плато. Происшествие с Чарлин было еще свежо в моей памяти, поэтому я вместо приветствия издали крикнула Рафаэлле: «Поосторожней с Уильямом!» — и остановилась посмотреть, что произойдет, на всякий случай нащупав в кармане стартовый пистолет. Рафаэлла высунулась из окна и начала ласково разговаривать с Уильямом. Шерсть его постепенно улеглась, и Рафаэлла вышла из машины. Она протянула к нему руки и с искренней сердечностью заключила шимпанзе в объятия, так что он головой уткнулся ей в плечо. Рафаэлла учащенно дышала, имитируя приветственные звуки шимпанзе, и что-то говорила Уильяму. Он тоже обнял ее и несколько раз деликатно пошлепал по спине. Как и Юла, Рафаэлла полностью обезоружила Уильяма своей уверенной и искренней манерой поведения. Кроме того, Уильям помнил, что Рафаэлла — не совсем обычная личность: она знает правила игры и отличается безграничным терпением.

Я наблюдала за ней с чувством растущего восхищения. Она прекрасно справлялась с Уильямом. Прежде всего она дала ему несколько плодов манго, чтобы отвлечь его внимание, а потом повела машину в лагерь. Бобо стоял рядом с Пухом. Юла и Камерон, испугавшись лендровера, спрятались за хижину. Внезапно Бобо понял, кто находится в автомобиле. С радостным криком он вскарабкался на руки к Рафаэлле. Она, закусив губу, чтобы сдержать нахлынувшие чувства, крепко обняла его. Слезы все-таки брызнули из-под зажмуренных век, прошло несколько минут, прежде чем Рафаэлла овладела собой и заговорила. Ее слова предназначались одному Бобо. Он внимательно слушал и покрывал поцелуями ее лицо. Он еще помнил этот жест, с помощью которого люди выражают свою любовь.