Григорий Федосеев - Таежные встречи

— Наверное, попал между скал и выбраться не может, вот и орёт, — заявил Павел Назарович.

Минут через тридцать мы уже были на реке, километра на два ниже наносника. Спустившись ещё ниже, мы за поворотом увидели Лёвку, и нашей радости не было предела. Он стоял у скалы, зубчатый гребень которой спускается к Ничке, и, приподняв морду, продолжал лаять. Оказалось, на одном из остроконечных выступов этой скалы, на самой его вершине, стояла небольшая кабарожка.

Она-то и была предметом его раздражённого внимания. Увидев нас, Лёвка бросился к скале и, пытаясь взобраться наверх, падал, лаял, злился. А кабарга стояла спокойно, удерживаясь всеми четырьмя ножками на вершине выступа. Справа, слева и спереди скала обрывалась стеной и только к хребту от выступа шёл каменистый гребень, весь изорванный уступами. Мы были удивлены, какой рискованный и рассчитанный прыжок нужно было ей сделать, чтобы попасть на тот выступ, который кончался площадочкой буквально величиной в ладонь.

— А это кто там? — крикнул Днепровский, заглядывая на другую сторону скалы. — Да ведь это кабарга, — добавил он и скрылся.

Мы поспешили к нему. Там, за поворотом, в россыпи, как раз против выступа, на котором продолжала стоять кабарожка, лежала, корчась в муках, более крупная кабарга. Заметив нас, она приподнялась, чтобы сделать прыжок, но тотчас же беспомощно упала на камни. У неё были сломаны передние ноги. Её глаза, чёрные как уголь, метались из стороны в сторону, точно она откуда-то ждала облегчения.

— Упала, бедняжка, с утёса, — сказал Павел Назарович.

Сомнения не было: кабарга, спасаясь от Лёвки, хотела вскочить на выступ, но не рассчитала прыжок и сорвалась вниз.

— Не может быть, чтобы кабарга промахнулась, прыгая с уступа на уступ, — возражал Днепровский, — тут что-то другое.

День уже клонился к концу. Павел Назарович поймал Лёвку, я взвалил на плечи котомку, и мы, спустившись пониже, решили на этом закончить свой суетливый день. Прокопий остался у скалы. Не выдержала душа следопыта! Он решил разгадать, что же в действительности было причиной гибели кабарги?

Ночной приют мы нашли под густыми елями, растущими небольшой группой у соседней скалы. Костёр и вечерняя прохлада, наступившая сразу же, как только небо очистилось от облаков, — всё это было необычайно приятно в этот день.

Через полчаса кабарожки уже не было на утёсе. Ожидая Днепровского, мы отдыхали у костра.

…Кабарга — это самый маленький олень и, пожалуй, самый изящный. Я однажды видел на песке след сокжоя [7] Сокжой — дикий олень. , на который ступила своей ножкой кабарга, и был удивлён. Оказалось, её след в шестнадцать раз меньше следа старшего брата. Природа отдала в бесспорное пользование кабарги скалистые горы с тёмными ельниками и холодными ключами. В залесённой зоне гор нет более приспособленного животного к жизни в скалах, чем кабарга. Нужно видеть, с какой быстротой она носится по зубчатым гребням, по карнизам, по скалам, с какой ловкостью прыгает по уступам. Но жизнь этого маленького оленя, несмотря на его приспособленность к обстановке, полна самых невероятных тревог.

В Сибири кабарга водится по всем горным хребтам, за исключением густо населённых районов, где она давно исчезла.

В крупной россыпи, где есть поблизости ягель и вода, или в вершине ключа, в корнях и чаше, самка-кабарга в мае приносит двух телят, реже — одного, ещё реже — трёх. По внешним формам они представляют маленькую копию матери: такие же высокие задние ноги, по сравнению с передними, такая же голова, напоминающая морду борзой. С первых дней появления телят на свет над ними властвует страх, и до конца жизни он является их постоянным спутником. Я никогда не видел на кабарожьей тропе следов маленьких телят даже в тех районах, где кабарга держится в большом количестве (среднее течение реки Олёкмы, верховья рек Зеи, Купари, Маи). Я убедился, что мать-кабарга редко бывает вместе с телятами, кроме короткого времени кормёжки. Она не видит их игры, которой забавляются утренними зорями телята сокжоев или маралов. Она обычно живёт вдали от телят, чаще поселяясь в соседних ключах, видимо, боясь своим постоянным присутствием выдать детей. Спрятанные в россыпи или чаще, телята проводят первый месяц жизни, совершенно не покидая своего скрытого убежища. Большую часть времени они спят, и только с появлением матери, которая приходит к ним в строго определённее время, они проявляют признаки жизни. Взбивая мокрыми мордочками вымя матери, они жадно сосут молоко и от наслаждения бьют своими крошечными копытцами о землю. Чтобы удовлетворить чувство матери, кабарга должна довольствоваться этими короткими минутами и, не задерживаясь, исчезать. А малыши снова прячутся до следующего её прихода.

Несколько раз мне приходилось слышать в тайге странный звук, он состоял из трёх-четырёх высоких нот и нетерпеливо повторялся несколько раз. Это, как оказалось, кричали проголодавшиеся телята кабарги. Криком они зовут мать, если почему-либо она не приходит вовремя. Услышав такой зов, кабарга бросается на него, даже если это и не её дети. Нередко прибегают на крик и самцы. Охотники, узнав эту повадку кабарги, придумали «пикульку», делая её из небольшого кусочка бересты. Ею они довольно удачно подражают голосу телёнка. Обманутая мать бросается на этот звук и падает, простреленная пулей охотника. Этот хищнический способ был сильно распространён до революции, он-то и явился, главным образом, причиной полного исчезновения кабарги во многих горных районах Сибири.

Примерно через месяц молока матери уже не хватает, чтобы утолить всё нарастающий аппетит, телята предпринимают первые попытки найти корм. В этом возрасте растительным кормом для них являются листья кустарников да ягель, который растёт поблизости от убежища. Прогулки учащаются, но ходят телята на кормёжку только утром и вечером и только одной тропой. Вот почему человеку редко приходится до августа видеть след малышей. Мать же, наоборот, приходит к телятам различными путями, не делая тропы. Эти два явления в жизни кабарги, видимо, играют большую роль в её борьбе за существование.

В конце августа телята настолько осваиваются с обстановкой, что могут уже сопровождать мать. Они быстро привыкают прыгать по скалам, прятаться при опасности и удирать от врага. Только с августа и появляются на кабарожьих тропах следы телят. С этого времени, хотя малыши и сопровождают мать, начинается их самостоятельная жизнь, полная всяких неожиданностей и тревог.