Анатолий Севастьянов - Мой знакомый медведь

Страшно было в таких зарослях красться по пятам медведя. Может быть, зверь сбоку или сзади и стоит только ему выбросить лапу, чтобы выбить ружье. Витька осторожно делал каждый шаг, раздвигая траву стволами. Увидел свежую лежку: кое-где на ней выпрямлялась трава, отцепляясь от других травинок. Рядом нашел вторую, а дальше еще целый десяток. Медведь кормился лежа: лежал на брюхе и обкусывал траву вокруг. В такой траве это нетрудно. Только непонятно, один зверь тут кормился, или два, или больше. Уж очень много в траве ходов.

Возле одной лежки валялись остатки птичьего гнезда. Трава вокруг него была особенно примята и даже вылизана. Наверное, птенцов медведь сожрал. Гнездо он стащил с маленького кустика жимолости.

То и дело слышались подозрительные шорохи. То ли ходил медведь, то ли просто трава шелестела.

«Не так уж часто медведи нападают на людей, — думал Витька. — Но ведь и люди совсем не часто бродят так среди медведей». Витька достал записную книжку, чтобы зарисовать расположение лежек, записать, какую траву ел медведь. Страшно было вместо ружья брать в руки карандаш. Хотелось прислониться спиной к дереву, чтобы хоть сзади обезопасить себя. Но вокруг не было ничего, кроме высоченной травы.

В учебнике написано, что одна из трудностей, с которыми сталкивается человек, изучающий животных, заключается в том, что животное боится наблюдателя. «А у меня двойная трудность, — подумал Витька, — еще и наблюдатель боится животного».

За спиной шоркнула трава — Витька резко обернулся, перекинув назад стволы. Подождал, послушал — было тихо. Может, просто выпрямился примятый ногами стебель? Витька поднял оброненный карандаш. Опять послышался шорох, уже сбоку. Ясно, поблизости ходил медведь. Он, конечно, тоже слышал или чуял Витьку, но не убегал, бродил почему-то рядом, и от этого стало жутко. В голову полезли всякие страхи: «Может, медведь прячет добычу? Но вряд ли тогда он жрал бы траву. В прошлом году мужик из поселка наткнулся в стланике на медведя. Тот прятал нерпу. К счастью, медведь был небольшой. Ударил лапой, сбил человека, а сам убежал. Мужик всем показывает портсигар, смятый ударом лапы… А может, зверь раненый и поэтому кормится лежа?»

Витька напряженно вслушивался, ожидая, вот-вот зашумит трава от ринувшегося к нему зверя… Но не слышно было и шорохов. Витька тоже не шевелился. Медведь, конечно, чуял его.

Знаменитый охотник на тигров Джим Корбет с восторгом писал, что ни тигры, ни леопарды не обладают хорошим обонянием, иначе охотникам на них пришлось бы туго. А медведь как раз чуял отлично, сам оставаясь невидимым в этой густой траве.

Недавно Витьку приводила в восторг сила жизни, с которой камчатская трава напористо раздвигала землю ростками. Но теперь он приходил в отчаяние от ее мощи. Трудно стало дышать в этой зеленой чащобе. Может, потому, что солнце заволокла хмарь и по листьям зашуршал дождь.

Он капал несколько минут. Надеясь, что под шум дождя медведь ушел, Витька свернул в сторону и зашагал подальше от медвежьих лежек. И сразу намок — весь дождик остался на широких листьях шеломайника и обдавал с головы до ног при каждом шаге. Впереди треснула ветка — Витька ринулся в сторону, но и там перед ним задергались верхушки шеломайника! Объятый ужасом, Витька встал, не зная, куда направить стволы. От одежды шел пар — Витьке стало жарко от страха. В голове стучало: «Если звери знают страх, то какие-нибудь знают и смелость. Не все же трусы. Зачем жевать траву, когда рядом такая добыча! Может, они уже пробовали людей? От одного еще можно было бы отбиться. А тут они кругом. Чего им надо?»

Казалось, вот-вот сзади или сбоку шарахнет лапой медведь. Витьке уже со всех сторон слышались шорохи. «Надо пальнуть из обоих стволов, чтобы разбежались все эти медведи! Ну их к черту!»

Витька вскинул ружье и нажал на крючок… Жал что есть силы, а оно не стреляло… Руки стали ватными — все это время ружье было незаряженным. Вчера он дал отдохнуть пружинам — первый раз разрядил ружье, а утром забыл зарядить. Снял со стены и пошел…

С металлическим хрустом «переломил» ружье, вынул из кармана патроны и медленно опустил их в стволы… Но что-то случилось с Витькой: ему уже не хотелось стрелять.

Опустошенный, он опустился на землю. «Как же так? Что же это? Все пропало? Сколько добивался оказаться среди медведей и теперь — стрелять, бежать? Куда бежать? Значит, я просто трус. Самый обыкновенный трус. Зачем мне Камчатка без медведей? Зачем было ехать сюда? Пусть лучше разорвут, чем так бояться. Я перестану их бояться! Клянусь, никогда больше не отступлю перед медведями. С сегодняшнего дня! Будь что будет!»

Витька встал и решительно двинулся вперед. Трава расступилась, и он вышел к ручью.

Сбоку один за другим, разбрызгивая воду, перебежали ручей два молодых медведя. Они были мокрые и от этого казались щуплыми. Один остановился на берегу, привстал на задних лапах и завертел головой. Увидел Витьку и ринулся в траву.

«Это они-то навели на меня такого страха?» — с укоризной подумал Витька, закинул ружье на плечо и пошел вниз по ручью.

Слева и справа высились зеленые стены. И только когда рядом в стене из травы зашевелились и сомкнулись листья, он понял, что это убралась в траву большая медвежья башка. С молодыми, видно, была еще и медведица…

Но Витька все равно не снял с плеча ружье.

За день Витька так навертел голову, что под вечер уже не хотелось лишний раз посмотреть в сторону. Он сидел на лабазе и все еще надеялся увидеть медведя. Но оказывается, и сверху это непросто: он, может, бродит где-то километра за три. Однако что значит искать его в травяных джунглях, Витьке тоже было уже известно, и он пока не уходил с лабаза.

Под вечер даже крупные птицы, которые вначале встретили Витьку настороженно, почти перестали обращать на него внимание. Орлан садился неподалеку на сухое дерево и уже не смотрел в сторону лабаза, а кукушка куковала прямо над головой, на этой же березе.

На небольшом озерце плотной белой полоской собрались на ночлег чайки. Обычно шумливые, на месте ночлега они сидели непривычно тихо. В вечерней прохладе с их озерца начал подниматься туман. Растворялись в сумерках дальние деревья. Горы на западе поплыли в тумане. Кругом стояла такая тишина, что не хотелось даже пошевелиться. С лабаза видны были большой отрезок ручья с медвежьими тропами вдоль берегов и обширная поляна, где тоже встречались следы медведей.

Одет Витька был тепло, а на лабазе можно вытянуться во всю длину. И он остался ночевать прямо на дереве, надеясь на рассвете все-таки увидеть медведя…

Ночью на озерце тревожно кричали чайки. Кто-то нарушил их сон, наверное, зверь прошел по берегу. «Кто это? Лисица? Росомаха? Или медведь? Как бы его привадить? — думал Витька. — А вдруг его заинтересует музыка. Подплывает же нерпа на звуки музыки. Попрошу у ребят портативный магнитофон. Какую же музыку ему поставить? Надо что-нибудь близкое ему по духу, например „Дубинушку“».