Дэвид Эттенборо - В поисках дракона

Лапы варана вязли в грязи, когти вырыли глубокие рытвины, хвост оставил борозду между отпечатками лап. Судя по расстоянию между следами и их глубине, дракон был крупный. Он показался всего на мгновение, но мы были в полном восторге: наконец-то удалось увидеть собственными глазами чудо природы! Столько месяцев мы только и твердили что о нем, диковинное создание занимало все наши мысли, ради него мы отправились на край света, и вот цель близка.

Медлить было бессмысленно, и мы заспешили к ловушке, не обращая внимания на заросли и колючки. Заметив засохшее дерево, стоявшее, как я помнил, рядом с руслом реки, я едва не помчался бегом, но вовремя спохватился, сообразив, что рискую спугнуть дракона, — может, как раз в этот момент он кружит возле приманки. Я подал знак. Халинг и все остальные замерли. Чарльз взял камеру на изготовку. Мы с Сабраном осторожно двинулись вперед, почти не дыша. Я внимательно смотрел на землю, тщательно выбирая, куда поставить ногу; лишь бы не наступить на сухую ветку, стучало в голове. Вокруг стрекотали насекомые, время от времени раздавались пронзительные крики какаду. Издалека им вторили хрипловатые птичьи голоса.

— Аям утан, — прошептал Сабран. («Дикая курица», — перевел я.)

Раздвинув ветки кустарника, мы осторожно выглянули из зарослей. Ловушка стояла в нескольких метрах от нас. Дверца по-прежнему была поднята кверху. Какая обида! Никаких следов дракона вокруг. Мы бесшумно спустились вниз и внимательно осмотрели свое творение. Может, не сработало спусковое устройство и дракон, съев приманку, преспокойно выбрался наружу? Нет, кусок мяса виеел нетронутый, почерневший от мух. На песке вокруг виднелись только наши следы…

Сабран вернулся за остальными, чтобы помочь донести нашу съемочную и звукозаписывающую аппаратуру. Чарльз принялся поправлять чуть покосившееся со вчерашнего дня укрытие, а я пошел к высокому дереву посмотреть, как там поживает основная часть приманки. К моему удивлению и восторгу, песок под ним был истоптан и разрыт. Несомненно, здесь кто-то побывал, пытаясь ухватить добычу. Все стало ясно. Запах от груды гниющего мяса на дереве был куда сильнее, чем от кусочка в ловушке. Бедный Сабран, зря он старался, подпаливая на костре шкуру, — «мясное» дерево было вне конкуренции. Туши были облеплены несметным количеством изумительных оранжево-желтых бабочек. Сложив крылышки, они усердно поедали мясо. Я с грустью отметил, что наши романтические представления о дикой природе частенько совсем не соответствуют прозаической реальности. Самые прекрасные бабочки тропического леса отнюдь не порхают с цветка на цветок, а выискивают навоз и падаль.

Когда я отвязал веревку и спустил туши, бабочки разлетелись, смешавшись с роем черных мух, мерзко жужжавших над головой. Вонь стояла непереносимая, но приходилось признать очевидное: большие туши, конечно же, были более сильным магнитом, чем приманка в ловушке. Наша главная задача — съемка ящеров, а для этого их надо было выманить из джунглей. Кряхтя, я потащил зловонное мясо к месту, которое хорошо просматривалось из нашего укрытия. Там я вбил поглубже в русло прочный кол и привязал к нему мясо: драконы не смогут уволочь его в кустарник, а будут вынуждены лакомиться им перед объективом. Завершив труд, я вернулся к Чарльзу и Сабрану, уселся под навесом в укрытии и стал ждать.

Солнце немилосердно палило сквозь ветви, и, хотя мы сидели в тени, дышать было нечем. Чарльз обмотал лоб носовым платком, чтобы пот не капал на видоискатель. Халинг с друзьями сидели сзади, довольно громко болтая. Кто-то чиркнул спичкой и закурил. Другой подвинулся и сел на сухую ветку — раздался такой треск, что мне показалось, над ухом выстрелили из пистолета. Я раздраженно обернулся и приложил палец к губам. Они удивились, но замолчали. Я осторожно глянул сквозь дырку в укрытии. Песчаное дно сверкало так, что было больно смотреть. В ту же секунду один из островитян снова заговорил. Я повернул голову и сказал сердитым шепотом:

— Шум — очень плохо. Идите в лодку. Мы придем, когда кончим работу.

Немного обиженные, они встали и исчезли в зарослях…

Наступила тишина. Где-то вдалеке хрипло прокукарекал дикий петух. Несколько раз со свистом, как пуля, проносились голуби [16] Один из представителей группы плотоядных голубей, широко распространен по островам этого района. — Примеч. ред. , пурпурно-красные сверху и зеленые снизу, исчезая в туннеле над руслом реки. Мы ждали, боясь шевельнуться. Все было готово к встрече дракона: камеры, кассеты с пленкой и целая батарея сменных объективов. Не было только артиста. Как все кинозвезды, он не мог обойтись без фокусов.

Прошло минут пятнадцать. Тело у меня затекло от сидения в неудобной позе. Я совершенно бесшумно (как мне казалось) вытянул одну ногу и поджал другую. Чарльз по соседству заерзал под камерой и высунул поудобнее длинный черный объектив, оборвав пару листьев, мешавших обзору. Сабран пристроился рядом с Чарльзом. Пребывание в пятнадцати метрах от кучи гниющего мяса придавало ожиданию особую пикантность — думаю, я правильно выбрал слово…

Мы просидели в абсолютной тишине еще полчаса. Неожиданно за спиной послышался какой-то шорох. Опять наши неугомонные попутчики, с возмущением подумал я. Чего им не сидится у моря! Очень медленно, стараясь не производить шума, я повернулся, собираясь призвать ребят к терпению и отправить их обратно в лодку. Чарльз и Сабран сидели как вкопанные, глядя на приманку. Я развернулся вполоборота и понял, что ошибся: шорох производили не люди.

Прямо передо мной, меньше чем в пяти метрах, стоял, прильнув к земле, дракон. Он был огромен. От узкой головы до конца волочащегося хвоста было метра три, не меньше. Ящер стоял так близко, что на его черной морщинистой шкуре можно было различить каждую блестящую чешуйку. Казалось, шкура была ему не по росту и свисала складками по бокам и на шее. Тяжелое тело опиралось на кривые лапы. Дракон чуть приподнялся над землей, угрожающе вздернув голову. Линия его жуткой пасти загибалась кверху в сардонической ухмылке, а огромный, раздвоенный желто-розовый язык беспрерывно вылетал и скрывался между полусомкнутыми челюстями. Нас отделяли от дракона лишь несколько маленьких деревьев и пять метров покрытой листьями земли. Я толкнул Чарльза. Тот обернулся, увидел дракона и, в свою очередь, толкнул Сабрана. Теперь мы втроем уставились на чудовище. А оно уставилось на нас.

В таком положении он не сможет пустить в ход свое самое грозное оружие — хвост. Мы с Сабраном сидели под деревьями, так что, если он бросится, мы сумеем забраться наверх. Я почему-то не сомневался, что очень быстро вскочу на дерево, если понадобится. Бедняга Чарльз, сидевший между нами, находился в худшем положении.