Александр Черкасов - Записки охотника Восточной Сибири

Сибирские собаки действуют только по инстинкту, без всякой науки или дрессировки. Чутьем, зрением и слухом они обладают превосходными и нисколько не уступят в этом отношении легавым собакам, но понятливостью и умом далеко от них отстают. Они сходны более со зверями, нежели с домашними животными. Но привязанность их к хозяину иногда достойна удивления.

Вообще сибирские собаки очень злы и сильны, особенно настоящей монгольской породы, или, как здесь говорят, мунгальской. (Здесь жителей Китая, по ту сторону рек Аргуни и Онона, вообще называют мунгалами.) Собаки монгольской породы чрезвычайно рослы, сильны и косматы; они бывают обыкновенно черные, почему напоминают водолазов (ньюфаундлендов). Многие из них в одиночку нападают на волков и давят их без затруднения. Впрочем, некоторые собаки и сибирской породы не боятся волков и смело нападают на них с тем же успехом, но промышленники их никогда не приучают к этой травле, напротив, стараются отучить от этого промышлёную собаку, потому что, если она пристрастится к волкам после нескольких удачных случаев, то будет зря нападать на них, а через это может попасть на нескольких волков и сделаться, в свою очередь, жертвою их страшных зубов, что и случается нередко. Действительно, здесь более всего гибнет охотничьих собак от волков и кабанов.

К сожалению, я должен заметить, что здешних собак промышленники содержат весьма плохо, кормят их худо и вообще мало на них обращают должного внимания. Держат их обыкновенно во дворах, даже в самое холодное время года — в трескучие морозы. Хозяева с ними обращаются довольно сурово, редкая их ласка состоит в том, что дадут собаке какие-нибудь внутренности домашних животных или кость — вот и все, а то кормят чем попало, без разбора, что только в состоянии переварить собачий желудок [11] По большей части сибирские собаки питаются — стыд сказать — людским испражнением. . Зато на промысле (охоте) совсем другое дело! Там ласки неизбежны, в особенности после счастливого поля; мясной пищи — «ешь не хочу», а сколько ласк с различными приговорами: и кучумушко-то ты мой, и соболюшко-то голубчик и т. д. Словом, нежностям нет конца.

Сибирские собаки приносят двойную пользу хозяину: на охоте они хорошие помощники и верные товарищи; дома же и на поле — отличные охранители всего добра, движимого и недвижимого.

Странно, что сибиряки не дают своим собакам названий, как это везде ведется, а называют больше по цвету шерсти: белко, серко, черныш и проч. — или самыми общими, всем известными словами: кучумка, соболька, соколка и еще немного им подобных. Если сибиряку нужно подозвать к себе собаку, он не кричит: сюда, сюда или поди сюда, беги сюда и проч., а кричит обыкновенно: нох, нох, нох… нох! Не от туземного ли это слова «нохб» (собака)?

Собака и по смерти своей приносит пользу хозяину: из собачьих шкурок здесь шьют превосходные шубы, рукавицы и теплые сапоги. Собачьи рукавицы носят особое название — их зовут мохнашками или просто собаками. Но шубы шьются только из черных собачин, а серки, белки и другие идут на прочие поделки. Собачьи шубы чрезвычайно теплы, в самые трескучие морозы их надо предпочесть овчинным и даже волчьим. Вот случай, который доказывает важность хорошей промышленой собаки в классе охотников в здешнем крае. В одном селении Забайкалья Б. жили два брата вместе, страстные зверопромышленники; у них была промышлёная сука, которая ходила решительно за всяким зверем. Много других промышленников торговали ее у братьев за дорогую цену, но они не продавали, потому что жили только охотой и сознавали всю важность собаки. Наконец братья, поженившись, вздумали разделиться между собою.

Дело было решено, все движимое и недвижимое разделили на равные части, дошло дело и до собаки. Собрали общество (мирскую сходку) помочь им в этом деле, потому что сами они не могли решить, кому и каким образом будет принадлежать собака. Продать ее и разделить между собою деньги они не хотели. Общество присудило сделать так: оценить суку в какую-нибудь сумму денег, по их общему согласию, и кинуть жребий; кому достанется собака, тому и заплатить другую половину той суммы, в которую оценится сука.

Братья так и поступили. Оценили собаку в 500 руб. (ассигнациями) и кинули жребий. Собака досталась младшему брату, который и внес старшему, по приговору общества, 250 руб. ассигнациями. Кажется бы, тем дело и должно было кончиться, но вышло не так: старший брат начал тосковать по собаке, и, когда настало белковьё (поздняя осень и начало зимы — лучшее время сибирской охоты; смотри статью «Белковье»), он не мог уже владеть собой, забрался ночью в амбар и выстрелил в себя из винтовки.

К счастию, пуля сорвала только верхнюю часть живота и не повредила кишок; соседи, услыхав выстрел в ночное время, тотчас прибежали во двор и нашли самоубийцу уже в избе, окровавленного и бледного как полотно. Конечно, он сказал, что выстрел последовал случайно, от неосторожности. Но впоследствии, когда все дело кончилось благополучно, он откровенно сознавался своим близким товарищам в своем намерении застрелиться. Мне это рассказывал старый достоверный зверовщик Д. Кудрявцев, который жил в то самое время в той же деревне и был на сходке, как житель селения.

Многие зверовщики промышленых собак-самцов легчат. Это делается для того, что оскопленные собаки всегда готовы к услугам человека, что не во всякое время бывает с самцами нехолощеными, особенно во время течки.

Кроме того, скопцы редко дерутся с другими самцами и поэтому почти не бывают искусаны, изувечены; на зверовье же они меньше утомляются, легче и упорнее преследуют зверя и вообще живут дольше.

Во время белковья, осенью, слишком жирных собак промышленники выдерживают на привязях и мало кормят; это продолжается до тех пор, пока собаки потеряют жир, сделаются резвыми, легкими и нестомчивыми на охоте. Выдерживание обыкновенно происходится ночами, на самых холодных местах тайги, на ветру; собак преимущественно привязывают на речках на льду или на песке, где их скорее прохватывает ветром и морозом.

В России [12] Странно, что сибиряки в точном географическом смысле понимают Сибирь и как бы не считают ее Россией, хотя сами хорошо знают, что они русские подданные и называют себя русскими. Европейскую Россию всегда величают Россией, как будто Сибирь не Россия, так что человека, приехавшего из великороссийских губерний, сибиряки просто называют «российским», равно как и всякий привозный товар. Поэтому и я, как осибирячившийся, для краткости все, что не Сибирь, буду называть просто Россией. редко охотятся верхом, и то только при охоте с борзыми и гончими собаками, по большей же части ездят на охоту или в телегах, или на беговых дрожках и кабриолетах, даже в тарантасах, или же на лодках и челноках, а нет, так пешком ходят. Но в Сибири преимущественно ездят промышлять (как здесь говорят) верхом, оттого верховой промышлёный конь у нас в Забайкалье играет весьма важную роль.