Александр Черкасов - Записки охотника Восточной Сибири

Что касается до звериного промысла, то как не сказать — чего, чего только нет в богатом Забайкалье! Особенно «за камнем», как здесь говорят, т. е. по сю сторону Яблонового хребта или в восточных его покатостях! И действительно, здесь даже в изобилии водятся дикие лесные и степные кошки, которые в других частях света или весьма редки, или вовсе не водятся; хотя и в здешнем крае дикие кошки живут только в южной его половине, а в северной их нет, зато в последней множество песцов и изредка попадаются бобры, которые в южной не встречаются. Жалею, что мне не удалось побывать в Северной Сибири, а потому и не довелось познакомиться с ее обитателями; вот почему я и умалчиваю о песцах и бобрах, а хотелось бы посмотреть на них, особенно на последних, как охотнику и наблюдателю!..

Приехав сюда из России страстным молодым охотником, я первым долгом расспрашивал здешних промышленников о зверях и птицах, наводняющих Забайкалье, и, слыша от них в одушевленных рассказах названия зверей и птиц, знакомых мне со школьной скамейки только по тощим научным описаниям, я совершенно терялся, не находил ответов на вопросы рассказчиков, которые, в свою очередь, старались узнать от меня о России; я глотал каждое слово из их повествований, показавшихся мне в то время чрезвычайно оригинальными и типичными, и закидывал вопросами… А что делалось в это время с моей молодой душой?.. О, господа, положение ее в состоянии определить только охотники, которые, быть может, посочувствуют мне в этом и скажут: она, вероятно, мысленно носилась по горам и долам глухой сибирской тайги, любопытным глазом страстного охотника заглядывала в ее темные, непроходимые уголки, чтобы ближе познакомиться с ее обитателями и составить о них свое собственное понятие, ибо только свои убеждения и заключения, основанные на фактических данных, сильнее молодят и тревожат постаревшую душу… И справедливо, если они так скажут и позволят мне еще прибавить, что только свои наблюдения и сладки и что я, кроме глухой тайги, мысленно облетал еще поля, речки, озера и широкие волнующиеся даурские степи, ломящиеся под тучными табунами и стадами, с их вечно курящимися конусообразными закоптелыми юртами здешних кочевых туземцев… Словом, мысленно в то время я побывал везде, составил себе смутное понятие обо всем, не вывел ничего положительно и потом… потом что?., с нетерпением стал ожидать действительности!

Но виноват, читатель, бога ради извини за отступление — заболтался я, вспомнив прошлые радостные минуты, и забыл настоящие; совсем из головы вон, что начал с тобой беседовать о дикой кошке, — вот что значит иметь впечатлительную натуру, беда старое-то вспомнить. Недаром и пословица на это есть, как бишь она?.. Вот и опять было заболтался… экая дурная слабость!..

Я уже сказал, что здесь диких кошек различают двух родов {21} 21 …диких кошек различают двух родов… — В Забайкалье встречается в основном один вид диких кошек — манул (Felis manul Pall.), в крайних восточных лесных районах (бассейн Амура) встречается дальневосточный лесной кот, которого, вероятно, и имел в виду Черкасов. : лесных и степных [47] Примечание. Туземцы степную дикую кошку называли мануль. Вероятно, это тот самый зверек, про которого упоминает знаменитый Паллас. ; последние по образу жизни, нраву, фигуре и добыванию ничем не отличаются от первых и встречаются реже лесных. Дикая кошка недаром получила свое название: она чрезвычайно дика, а видом, манерами, движениями, характером и образом жизни сходна с домашней кошкой, но дикая несравненно больше домашней, длиннее корпусом, свирепее и отважнее. Некоторые из них достигают иногда до величины средней дворовой собаки, только ниже ее на ногах.

Дикие кошки имеют круглую голову со стоячими острыми ушами и быстрыми, живыми, весьма подвижными глазами, короткую тупую морду, короткое гибкое тело, короткие ноги, лапы с выдвижными когтями, которые прячутся в кожу в спокойном состоянии по произволу и при ходьбе животного, а потому всегда остаются острыми — они выдвигаются только при нападении, обороне и взлезании на деревья; язык диких кошек шероховат и подобен мелкому терпугу. Здешние кошки покрыты длинною пушистою и мягкою шерстью, которая наиболее длинна с боков головы, под ушами и по бокам туловища, сверху же головы и на ногах — самая короткая. Цвет шерсти на голове, шее, лопатках, спине, пахах, наружных частях ног и на хвосте — желтовато-черный, несколько сероватый, с просвечивающими белыми волосками; кроме того, на этих частях местами пробивается отдельно светло-желтая шерсть, которая придает пестрому меху приятный оттенок. У некоторых кошек за ушами заметны желтоватые пятна, а начиная с головы, по шее, хребту и частью на боках замечаются черные полоски; независимо же от них за ушами и по бокам шеи тоже видны мелкие темные струйки. Конец длинного и пушистого хвоста почти черный, а далее к корню его идут черные кольца; число их бывает различно — у некоторых от 5 до 6, а у других доходит и до 10 колец, которые, приближаясь к корню хвоста, делаются все темнее и темнее. На ногах заметны тоже мелкие кольца такого же цвета. Брюшко, грудь и внутренние части ног желтоваты, с выглядывающей черной и белой шерстью. Дикие кошки бывают так разнообразны, что мало походят друг на друга по цвету шерсти. Даже дети одного помета, от одной матери, различны по виду.

Молодые дикие кошки не столь красивы, как старые; желтоватой шерсти у них меньше, а больше белой, и рот, как бы вроде опушки или каймы, окружен белой шерстью. Кожа на губах и подошвах ног большею частью бывает черная как у молодых, так и у старых.

Лапы диких кошек совершенно круглые, как у домашних. Они ходят нога в ногу, как лисицы; след их круглый, с ясными отпечатками мякишей пальцев, сходный с рысьим, только несколько меньше. Дикие кошки одарены острейшим зрением и тончайшим слухом; малейшие движения и едва произнесенный писк птички или мышки не скроются от промышляющей дикой кошки; зато обоняние их, в сравнении с другими зверями, слабо. Движения кошек весьма быстры, легки и грациозны; в этом они похожи на рысей, но в движениях кошек больше свободы; по деревьям они лазят удивительно быстро, а по полу бегают чрезвычайно скоро, но, так же как и рыси, скоро устают, почему на ровном месте легкие собаки скоро их догоняют. Лесные дикие кошки, пробежав несколько десятков сажен, обыкновенно заскакивают на деревья или прячутся в пустоты и расселины россыпей и утесов, но степные кошки в состоянии бежать от преследований собак долее, нежели лесные, и если не успеют заскочить в чьи-нибудь норы, то обертываются, ложатся на спину и жестоко защищаются чрезвычайно острыми когтями и зубами. Это же делают и лесные кошки, если они будут захвачены собаками на чистом луговом месте и не успеют заскочить на деревья. Одной собаке ни за что не задавить взрослой дикой кошки — она чрезвычайно живуща, как говорят простолюдины; и действительно, не видавши, трудно поверить, чтоб это животное, по-видимому нежное, тонкое, тщедушное, могло переносить страшные побои. Часто дикая кошка, раненная пулей, с торчащими из раны внутренностями, получив несколько тяпков от собачьих зубов и столько же полновесных ударов от охотника, облитая вся кровью, еще сердито защищается и не поддается освирепевшим собакам. Только смертельная рана в голову или грудь винтовочной пулей принудит дикую кошку упасть с дерева. Менее же вредная рана заставит охотника выстрелить в кошку еще раз, ибо она, полумертвая, падая с дерева от первой пули, успеет захватиться своими острыми крючковатыми когтями за ветви и, быть может, повиснет на воздухе, но все-таки не упадет на землю; если же она как-нибудь оборвется, то, упав на пол, никогда не ушибется, потому что она успеет в воздухе перевернуться из невыгодного положения и упадет всегда на ноги, а собравшись с силами, снова тотчас заскочит на дерево. Случается, что она, будучи ранена, полетит с дерева, успеет пойматься когтями за ветки, повиснет на них, держась иногда одним когтем, пропадет в таком положении и все-таки не упадет на землю.