Константин Стогний - Сокровища майя и конец света

У бога Кукулькана более распространено его ацтекское имя Кецалькоатль, где «кецаль» — это конкретная птица кецаль, а слово «коатль» означает вообще змея. Перья кецаля также были средством платежа у майя. Головные уборы из перьев кецаля могли носить только правители майя. Роскошную «корону» последнего майяского царя Монтесумы (XVI век) до сих пор хранят в Австрии. Известен древний майяский рисунок, на котором «налогоплательщик» принес правителю перья кецаля, а тот, пропуская перо сквозь сжатый кулак, проверяет их на свежесть и прочность — не осыпаются ли перья от старости.

Примечательно, что в Гватемале национальные деньги до сей поры называются «кецаль».

Самой крупной «банкнотой» у майя была шкура ягуара или зубы (когти) ягуара. Ягуар на языке майя звучит как «бахлам». Если помните, то главного героя в фильме «Апокалипто» звали Лапа Ягуара. В одной нашей телепередаче «Возможно ли отложить конец света?» приводился в пример царь Паленке — Змей Ягуар (Кан Бахлам). То есть уместно сравнить имя Бахлам и от него производные с нашим Львом, Леопольдом, Леонардо. Таким образом, российский писатель Лев Толстой у майя назывался бы, наверное, Бахлам Толстой. Кстати говоря, возвращаясь в музей города Кампече, российские деньги там почему-то представлены купюрой в 500 белорусских рублей.

Но нас все же интересовали не современные банкноты, тем более российские или белорусские, а древние майяские черепа.

По каким-то неведомым нам причинам понятие «божественная красота» у майя подразумевало плоский лоб, вытянутый череп и косоглазие. Поэтому сразу после рождения голову младенца, которому прочили быть знатным владыкой, защемляли между двух досок, а на лоб между его глаз вешали заметную бусину. От этого венценосное дитя становилось яйцеголовым, а его глаза навсегда собирались «в кучку». Нос наращивался каучуковой накладкой до размеров огромного орлиного клюва. Зубы затачивались на манер клюва у рыбки-попугая. Рыбкам этот «клюв» нужен, чтобы отщипывать кусочки кораллов, научное название этих рыбок — дурофаги. А вот зачем майя было выглядеть, как дурофаги?

По мнению Эриха фон Дэникена, майя подражали тем, кого считали богами. То есть мы развиваем эту мысль: как и аборигены Океании, майя были типичными представителями «карго-культа». Кстати говоря, аналогичные деформации черепов применяли в разных точках земного шара: древние египтяне, шумеры, древние сарматы на территории нашей Украины. Именно всеобщая распространенность деформации черепов подтверждает теорию эдакого всемирного «карго-культа» по отношению к неким богоподобным пришельцам.

Как дети во всем подражают взрослым, так и «примитивные племена» подражают представителям более высокоразвитой цивилизации. И майя — не исключение. К слову, именно «карго-культ» объясняет, почему черепа деформировала только майяская знать. Кому во все времена и у всех народов дозволялось сравнивать себя с богами и даже называть их своими предками? Только представителям правящей касты!

Для подобного фанатического стремления к уродству должен был существовать весьма мощный стимул. И стимул достаточно устойчивый — чтобы в течение многих веков собственному ребенку жесткими досками сжимать мягкую головку! Вот только представьте свое дитя на месте этого несчастного! Ребенок и так-то, без всяких досок на голове, то не спит, то у него животик болит, то, не пойми с чего, капризничает. А тут еще две вечно давящих доски на голове прикручены.

У одного из участников нашей экспедиции Александра Туренко есть еще одно предположение: что майя, деформируя черепа у младенцев, пытались воздействовать на лобные доли его мозга.

Трудно понять, зачем майя так издевались над собственными детьми.

А вот Александр Туренко считает, что при повреждении лобных долей у человека наблюдается снижение самоконтроля, предвидения, творческой активности и спонтанных действий. Зато появляются повышенная раздражительность, эгоизм, отсутствие заботы об окружающих. Характерны эмоциональная уплощенность, отсутствие побуждений и заторможенность. Могут развиться изменения в сторону импульсивности, грубости, эмоциональных срывов, примитивного юмора и появления необоснованных амбиций. Также при поражениях лобных долей нарушаются двигательные функции и моторика речевого акта.

Поскольку черепа́ уплощали лишь младенцам знатных майя и жрецам, то, может быть, причиной упадка цивилизации майя были психические проблемы ее вождей? Напрашивается даже некая аналогия с нашей Родиной. Старшее поколение помнит, что последние десятилетия «великим и могучим Советским Союзом» правила кучка впавших в маразм старцев. Выжившие из ума деды из Политбюро ЦК КПСС все народные деньги тратили на производство танков и вооружение Африки/Латинской Америки. В то же время «кремлевские мхи» отрицали потребности нашего населения в персональных компьютерах, доступной телефонной связи, разнообразных телевизионных каналов… Да что там говорить, когда даже джинсы этим «дедам-колдунам» казались элементом буржуазной культуры, угрожающим основам советского строя!

Лобные доли в современной нейропсихологии характеризуются как блок программирования, регуляции и контроля сложных форм деятельности. И если древние майя деформировали лобные доли своим правителям еще с детства прикрученными к башке дощечками, то у нашего «рожденного в СССР» украинского политикума (избежавшего, к сожалению, люстрацию) «мозги набекрень» от томов Маркса/Ленина, также с детства насильно «прикрученных» к черепу, отчего ум «бывших советских партхозаппаратчиков» стал плоским, а амбиции — необоснованными.

Когда правитель майя захватывал и подчинял себе другое государство, то для того, чтобы прекратить самостоятельную историю порабощенных, он повелевал вырвать ногти и переломать пальцы всем писателям-историкам побежденного племени. Цивилизованные испанские конкистадоры и инквизиторы поступили с майя еще хуже — они уничтожили все майяские книги вместе с писателями.

Мы устали от потерь,

А находим слишком редко.

(Константин Никольский)

Уничтожение книг — один из излюбленных приемов христиан для обращения язычников в «истинную веру», изгнания из них духа родноверия и свободы. Без рукописных летописей своего прошлого, без самобытной культуры любой народ обречен на деформацию сознания и подчинение завоевателям. Где теперь руны наших пращуров? Кто их видел? Кто может читать и писать на «глаголице» — письме, бытовавшем у наших предков до официального принятия христианства? А раз нам не ведомы руны, не в состоянии мы прочесть глаголицу, что чудом спаслась от костров православных попов, значит, обречены мы вести свою историю от 988 года — становления христианства на Руси. А из того, что было до 988 года, узнаем лишь то, что нам позволили знать христианские летописцы — всего несколько имен: Аскольд, Дир, Бус Белояр.