Андрей Кашкаров - Бывший горожанин в деревне. Полезные советы и готовые решения

Что это? Не беру юридическую сторону – есть статья в уголовном кодексе за подобное – а более всего христианскую. Бездуховность?

А сколько подобных примеров? Много известных случаев, когда наши замечательные сограждане не вступаются за девушку, к которой пристают против ее воли, за жертву пьяного (и не пьяного) хулигана, не встревают в ситуацию, когда мужчина «озонирует» своей ненормативной лексикой весь магазин. Да, это опасно – встревать. Можно получить по физиономии. А в первом примере в чем была опасность?

И что делать, спасать всех и вся или пытаться сохранить свое, мнимое и лелеемое спокойствие?

А вот вам ассоциация на бытовую тему. Представьте, что в раковине на кухне плохо стекает вода. Имеем двух спорщиков. Один считает, что если вынуть из жерла тряпку, то станет лучше, а другой находит пользу в этой тряпке и не уверен, что станет лучше. Cпоря, они все же вынимают тряпку. Становится лучше, но если включить воду на максимум, вода-таки не успевает вся уйти из-за проблемы с трубой и затапливает раковину. О чем это говорит? Проблема осталась, но стало легче. Кто прав, кто виноват? Положить тряпку обратно?

Действие, или, как я его называю, неравнодушие к чужому горю – не вписывается в общепринятые рамки, не соответствует представлениям о нормальном, оно кажется тем, что должно разрушить наш мир. Так уж случилось. Сначала оно пугает, настораживает, даже вызывает ненависть. Храбрец, рискнувший пойти против догм и устоев, видится безумным. Нередко, бывает, он таким и оказывается. Но если оглянуться вокруг, то станет понятно, что подавляющая часть того, что изменило нашу жизнь к лучшему или к худшему, сделано безумцами. Вернее теми, кого такими определило общественное мнение.

К сожалению, нами всеми в большей или меньшей степени управляет страх. Выйти из круга повседневности, взглянуть на окружающий мир другими глазами, решиться на перемены и пойти против того самого общественного мнения, бросить вызов авторитетам – все это требует отваги, на которую большинство не способно, и, неосознанно оправдывая себя, определяет рутину как норму жизни, а все выходящее за ее пределы – как безумие, либо ищет причины честного поступка в неизвестной, но уж, конечно, явной, корысти… Насколько оправдан этот страх, показывает время, но, судя по вековой истории вопроса, не в нашу пользу…

А могут быть интересны для масс и современники более авторитетные. Вот, что пишет Сергей Солдатенков, генеральный директор ОАО «Мегафон» в интервью 02.08.2008: «Потрясение устоев – вещь неоднозначная. Но всякая попытка вырваться из серой массы заслуживает уважения. Как сказал писатель: ”Один из верных путей в истинное будущее – это идти в том направлении, в котором растет твой страх“. Конечно, так поступать безумство. Но это безумство храбрых».

Вот и другая цитата на тему. «Их величие в том, что, наведя уют в камере, они решили признать свою жизнь за жизнь. Именно такую – в подвале, в котельной, с этим теплом, этим портвешком, с этими песнями…». Андрей Битов.

На мой взгляд, когда грядет битва, лучше бросаться в нее, аки в грозу. Диспозиция известна, рекогносцировка произведена, силы противника разведаны и определены. Мы отдохнули и настроились на битву. Вперед! В другой раз, даже спустя полчаса, любое из известных обстоятельств может измениться, и перспектива победы окажется не столь очевидной. И хуже нет – бросать начатое дело на полпути и возвращать «коней в стойло». Другого столь успешного и перспективного случая может и не представиться. То же касается и фермерства, и причин, которые побудили меня им всерьез заняться в вологодской деревне, – не «таксовать» же…

Знаю, что многие, очень многие настроены скептически. Но еще Наполеон сказал, что «в конце концов, все всегда зависит от удачи». Так чего же мы боимся, ведь жизнь одна?

Как думает обыватель? Я открыто задавал этот вопрос многим.

«Ничего делать не нужно. За что бы ни взялись сейчас – все только во вред всем другим людям. И чем больше человек может, тем страшнее вред от него. Когда над головой рушится потолок, нельзя даже громко разговаривать. Уходить надо… или молчать. Еще нельзя маршировать по мостам. Мосты раскачиваются и рушатся. А нынче и по земле – на цыпочках… Как будто в доме больной». Куда уж тут до помощи ближнему…

Проблема равнодушия не нова и ни ментально, ни географически, ни национально не ограниченна. Она кругом, повсеместно. На Руси принято жить и умирать на миру, а в одиночестве русский человек либо погибает, либо, ударившись в философию и созерцание, навсегда уходит из мирской жизни. Поэтому, видимо, страх осуждения, перспектива «белой вороны» – а именно такой ярлык может быть навешен на того, кто выбивается из традиций, – не позволяет большинству населения жить иным методом, чем заглавие раздела.

Но ради справедливости давайте исследуем и иной путь – неравнодушие… Такая жизнь обязательно найдет свой предел, и наступит трагическая развязка: молодость с этим «страшным» пороком не пережить, а спокойная старость никогда не придет. Думаю, что многие это понимают, хоть и не признают открыто, хранят сей секрет в глубинах души, ждут момента испытания и боятся его, как состоятельный человек боится пожара, разорения или грабежа – ежедневно, каждый час, – и одновременно с тайной надеждой мысленно отодвигают его на год, на два, выцеживая из своей жизни убогие, нездоровые удовольствия. Однако час испытания, когда архитребуется поступок, рано или поздно пробивает для всех – намного раньше, чем его ожидали и совсем неожиданно.

ПОЧЕМУ?

Почему мы не помогаем ближнему? Боимся. Но только тупой бык не боится своего страха. Человек всегда боится, и это нормально. Победит тот, кто победит свой страх.

В деревнях мелочей нет. Но и не всё деревенские говорят, тем более, приезжим. Нередко замечал целый ритуал – подпоясываются поясом, чтобы идти в гости, на праздник, то есть в место общественное. От сглаза, от наговоров. Каждый судит по себе. Подпоясался пояском – значит, защищен от таких же, как и сам, или худших. Можно подумать, у нас в городах меньше сглаза, меньше наговоров… Значит, меньше…

А деревенских в городах хоть и много (особенно в последние десятилетия, да и всегда было), но там они невольно вынуждены принять нашу культуру поведения. И делают это не без удовольствия, как будто освобождаясь от векового рабства предрассудков. Так и хочется сказать: деревенский житель вообще «похож на человека» и живет рядом с ним.

О так называемой «скромности крестьянина» могу сказать еще одним примером. Ведя личное хозяйство годами, порою даже поколениями не отрываясь от земли, местные жители не спешат откровенничать о секретах хозяйствования – как с приезжими, так и между собою. Мне до всего приходилось «допирать» самому, лишь изредка, применив особый подход, я получал от селян полезные советы и сведения по ведению своего хозяйства. Эти моменты можно было бы назвать ниспосланным свыше откровением. И то при сем со мной говорили, используя сомнительные комплименты, то с примесью ненормативной лексики о всей моей родне, то откровенно – с высоты некоего виртуального пьедестала, которого в человеческих отношениях не только для них, но и вообще не существует.