Юрий Янковский - Полвека охоты на тигров

1). Ходя по горам и скалам, вы легко можете сломать ногу в расщелине под снегом, повредить спину и вообще разбиться. Настоящий охотник ходит один, а получив серьезные повреждения и оказавшись одиноким, в мороз среди снежных сугробов, вы погибнете, будучи не в состоянии развести огонь, а тем более его долго поддерживать.

2). Если вы серьезно ранены зверем или попали в зверовую яму, которая глубока и имеет иногда в центре кол, грозящий стать для вас оружием турецкой казни.

3) Вы можете провалиться при 30-градусном морозе в занесенную снегом полынью реки, или в скрытую наледь.

4) Находясь на охоте на расстоянии сотни верст от жилых мест, вы можете заблудиться и пробродить неделю не имея продовольствия.

5) Летом вас иногда отрезают от жилья разлившиеся реки, наводнения и пр. и вы принуждены неделями питаться случайно добытой дичью, а иногда только грибами и ягодами, находиться под проливным дождем или стать жертвой оводов, комаров, мошки.

Все приведенное выше только частица лишений, испытываемых таежником: уже потеря спичек (или если они подмочены) несет вам громадную опасность.

Однако страсть у всех «смолоду испорченных» бродяг охотников сильнее всех опасностей. Не успеешь вернуться домой из самой опасной и трудной экспедиции отмоешься, подкормишься, отогреешься, и снова в голову лезут мысли о красоте и величии тайги, вновь работает мысль — скоро ли снова удастся отправиться на охоту.

Надо сказать, любителя тайги и охотника манит не только добыча, а также в равной мере и те дикие красоты тайги и ежедневных переживаний, о которых рядовой обыватель не имеет никакого представления.

В юности все молодые охотники, отправляясь на охоту, стремятся как можно больше добыть и, при неудаче, возвращаются разочарованными, но со временем мы, любители природы и величия тайги, на неудачи смотрим спокойно, ибо само пребывание в обстановке одиночества и тишины, которую еще не успел опошлить «культурный человек», есть ни с чем несравнимое удовольствие.

Привожу эту маленькую главу для тех, кто очень мало знаком с жизнью и переживаниями настоящего охотника, чтобы они могли легче разбираться в прочитанном.

Это случилось 2 февраля 1900 года, когда мы жили в именьи Сидеми на полуострове Янковского.

Надо сказать, что хотя барс и намного меньше тигра, все же охота на него считается не менее опасной, чем на тигра. Барса считают более свирепым и, кроме того, он лазает на деревья и часто берет свою жертву, прыгая с дерева или со скалы. Я знаю много случаев нападения барса на охотника, но почти все они произошли или при слишком интенсивном его преследовании по глубокому снегу, когда барс не в состоянии уходить от охотника, или же, когда голодный барс нападает в поисках питания. Мой отец, старый и опытный охотник также всегда был в этом уверен и, будучи для меня авторитетом, однажды чуть не помог мне попасть в… когти барса. Как видите, во всем бывают исключение.

Я уже был приличным охотником, много раз гонялся по следам за барсом, но не только убить, но даже увидеть его в лесу мне не удавалось. Надо сказать, что этот зверь не только страшно осторожен и хитер, но и обладает поразительным слухом и зрением и не плохим чутьем. Днем он бродить избегает и проводит время в малодоступных скалах или в густой чаще, откуда и выходит на охоту по ночам. Ходит он, как все кошки, совершенно не слышно ступая своими бархатными лапками, и поэтому охота за ним делается особенно трудной и рискованной. Бросается он на свою жертву, как и тигр, со страшным ревом, одновременно гипнотизируя ее. Мне удалось проверить это на практике, но, конечно, гипноз этот действует только на животных.

Было чудесное февральское утро. Ночью выпал снежок вершка в два глубиной — обстоятельство, при котором охотника можно удержать дома только «на веревке», если есть какая-нибудь возможность пойти по свежей пороше в лес.

Поседлав Ляльку, моего неразлучного спутника, полукровного араба, выезженного и прирученного мною для охоты, я вооружился маузером (в то время я охотился с ним, изменив своей старой связанной берданке), взял бинокль и поехал верст за шесть от дома на лесорубку, где у меня в то время шла заготовка дров.

Осмотрев заготовку, я отправился поохотиться и, не успев отъехать полверсты, наткнулся на утренний след крупного барса. След уходил в сильную чащу, так что мало было надежд его увидеть, но, придерживаясь принципа не пропускать ни одного случая испытать счастье следить тигра или барса, я отправился по следу.

Как я сказал, след был совсем свежий, и поэтому была надежда, что барс не смог далеко уйти. Я ехал с возможной предосторожностью и, проехав немного, обнаружил, что барс скрадывал пасущихся коз. Он шел по их следу, прячась за деревьями, и подолгу лежал, наблюдая, как они пасутся. Хотя снег был мягкий, но обилие сухих веток мешало зверю быстро пробраться к своим жертвам. Местами снег был протаян до земли и, судя по тому, что на следу была заметна свежая грязь, можно было предполагать, что зверь оставался здесь, когда уже солнце растопило ночную мерзлоту. Так по свежему снегу для опытного охотника открыта книга тайги, и он может прочесть все детали, происшедшие в его отсутствие. Поэтому-то для меня самая любимая охота по свежей пороше.

Было уже около двух часов. Судя по тому, что барс охотился днем, он был очень голоден. Приходилось это учитывать, но чаща была настолько густой, что, если зверь устроит засаду, увидеть его своевременно было бы невозможно. Наконец следы показали, что козы, почуяв врага, удрали. Обескураженный барс влез на кривую липу, полежал там, подсушил пятки и побрел дальше. Проехав с полверсты, я увидел, что след вывел меня из старого леса к опушке высокой, почти голой горы под названием Шестисотенная и по оврагу «Барсовый распадок» повел в гору. Маузер все время лежал у меня на коленях, курок был взведен, и я был начеку, так как, будучи одиноким, я не мог, в случае нападения, рассчитывать на чью-либо помощь.

Лялька у меня был выезжен для охоты, и я часто стрелял с него, особенно по фазанам, а иногда и по козам. Солнопек, по которому барс шел в гору, был заросший травой и засыпан снегом, и, хотя я знал, что барс был здесь недавно — может быть, около часа назад, все же не ждал его увидеть по эту сторону горы. Я достиг уже половины подъема, как неожиданно впереди меня в горе оказалась небольшая впадина, диаметром саженей 20, густо заросшая полынью. След уходил именно в нее. Со слов отца я знал старое правило, что в таких случаях густую заросль нужно объехать вокруг и убедиться, прошел ли хищник дальше или же пребывает в столь уютном месте.

Держа ружье наготове, я двинулся влево по кромке зарослей, проехал половину круга и почему-то решил не ехать дальше, а пересечь заросль. Не успел я сделать и пяти шагов, как внезапно увидел барса, сделавшего на меня засаду.