Аким Некрасов - Енот, нутрията и другие зверята

Провожатый рассказал Косте много интересного про этих зверей, завезённых из Америки.

Костя забросал его вопросами. Не забыл спросить и о том, как выловить нутрий осенью, если на лето выпустить в речку…

Весь обратный путь на пароходе Костя был в центре внимания пассажиров. Вернее, не он сам, а клетка, в которой сидела пара нутрий. Косте приходилось давать объяснения, отвечать на вопросы. Делал он это охотно, говорил уверенно, будто всю жизнь только тем и занимался, что разводил нутрий. Что ж тут особенного: нутрия иначе называется болотным бобром. Шкурки их — мягкое золото. Да, да, не смейтесь. Одна шкурка стоит сколько, а весу в ней совсем мало… Что сделать можно? Шапку, воротник, лёгкую тёплую куртку. Затраты? Ну, что вы! Они питаются чаканом, камышом, травой. Зимой — сеном. Можно подкармливать корнеплодами, зерном. Нет, затраты пустяковые…

Костя устроил своих питомцев в сарае, отгородив угол глухим частоколом из толстых палок. Врыл в землю деревянное корыто, налил воды, набросал травы, чакану, камышу.

Зверьки очень скоро обжились на новом месте. В клетке спать не захотели. Под стеной сарая устроили логово: вырыли яму, построили сверху крышу из камыша и травы и уходили туда спать. Большую же часть дня играли, плескались в корыте. Очень смешно ели: становились на задние лапы, передними держали стебель или корень, подносили ко рту и грызли.

Однажды Костя бросил им несколько кустиков клеверу. На корешках были комочки земли. Обе нутрии схватили по кустику передними лапами и начали сильно встряхивать, потом полоскать в воде, да так ловко и похоже на то, как это делают с бельём женщины, что Костя расхохотался. Промыв кустики, зверьки начали есть.

Нутрии с таким же удовольствием ели хлеб, сырую рыбу.

С первых дней Костя стал готовить зверьков к выпуску в речку. Три раза в день в определённые часы приносил корм и, кроме обычного, разных трав с речки, какое-нибудь лакомство: несколько штук редиски, рыбок, хлеба, зёрен пшеницы или ячменя. Перед тем как бросить корм, звонил колокольчиком. Так дрессировать надо было недели три.

Прошёл месяц. Зверьки привыкли к хозяину, брали корм из рук, позволяли гладить себя. Они твёрдо усвоили, что звук колокольчика означает еду, лакомство, и немедленно вскакивали, как только заслышат звонок…

Жарким июльским днём, за час до обеденной кормёжки, Костя загнал зверьков в клетку и пошёл с ними на речку, захватив колокольчик, горстку ячменя, несколько морковок. Он немного волновался: вдруг что-нибудь упустил в дрессировке? «Выпущу, а они не вернутся», — думал он по пути.

Вот и речка. Сонно движется она в берегах, поросших густым тальником, то скрываясь в зарослях камыша и осоки, то широко разливаясь.

Костя выбрал широкий плёс с отлогими берегами. Средина его заросла редкими кустиками кувшинки, окраины — густой порослью сусака, стрелолиста, чакана, по берегу стлался белый ковёр клевера, горели жёлтые огоньки лютика и гусиных лапок. Сюда и решил Костя выпустить зверьков.

Нутрии, почуяв воду, заметались, ища лазейку, чтобы вырваться. А когда мальчик открыл клетку, моментально выскочили, плюхнулись в воду и поплыли, глубоко погрузившись, выставив головы и вытянув хвосты. Плыли они очень быстро, работая задними, более длинными лапами, но часто останавливались, рассматривали и обнюхивали каждый кустик, лист, веточку дерева, случайно попавшую в воду.

Костя сел на берегу. «Что, если зверьки не пойдут на звонок? — с тревогой подумал он. — Тогда ведь их не поймаешь!..»

Нутрии резвились. Исчертив плёс по всем направлениям, они забрались в чащу водных растений у противоположного берега и долго там паслись. Косте хорошо был виден их путь по дрожащим листьям чакана. Изредка зверьки выплывали на чистое место и снова скрывались.

Настал час кормёжки. У Кости от волнения перехватило дыхание, когда он позвонил. В ту же секунду нутрии показались из зарослей и, перегоняя друг друга, понеслись на звук колокольчика. Костя радостно засмеялся.

— Молодцы, молодчики… — приговаривал он, то подсовывая зверькам морковки, то поглаживая их.

Нутрии поели и снова шлёпнулись в воду. Мальчик посидел немного и ушёл. Он успокоился: воспитанники хорошо усвоили уроки, которые он давал им на протяжении месяца.

Вечером Костя опять было обеспокоился: зверьков не было видно. Но едва он позвонил, как они показались из зарослей камыша узкой горловины, соединяющей плёс с соседними.

Назавтра Костя вскочил с постели с рассветом и поспешил к нутриям. Небо хмурилось. Неподвижно и низко висели тяжёлые облака. В серой мгле угрюмо стоял прибрежный лесок. Замерла, словно предчувствуя недоброе, потемневшая речка…

Молодого нутриевода постигло горькое разочарование: зверьки исчезли. Сколько Костя ни звонил, ни призывал, они не показывались. Мальчик безуспешно обошёл соседние плёсы вверх и вниз по речке, вернулся к тому месту, где выпустил зверьков, и сел на берегу, всё ещё на что-то надеясь.

Пахнул ветерок, заглянул в прибрежные кусты, шевельнул их. Будто щёткой прошёлся по воде и унёсся в степь. Вдогонку за ним побежала пёстрая рябь. Следом наскочил ветер-штормовик и пошёл гулять, буйствовать: раскачал деревья, взбудоражил, расколыхал речку.

«Попали лисе или волку в зубы», — с горькой досадой подумал Костя, поднимаясь и в последний раз окидывая взглядом взволновавшуюся поверхность плёса.

Домой он вернулся усталый, угрюмый и рассказал мне и бабушке о пропаже. Я успокаивал: «Найдутся. Лисе или волку не так-то просто взять их в воде». Бабушка ворчала: «Выдумщик… Лучше бы кроликов завёл».

Шли дни, недели. Костя нет-нет да и выйдет на речку с колокольчиком, но всё безрезультатно.

В школе начались занятия. Товарищи Кости, зная историю с нутриями, подтрунивали над ним:

— Привет нутриеводу!

— Нет, Костя, твёрдое золото понадёжнее твоего мягкого!

Костя сначала сердился, потом стал смеяться вместе со всеми, и ребята отстали.

Наступила глубокая осень. Начались дожди. Ночами выпадали лёгкие морозы, речка у берегов покрывалась тонкой корочкой льда. Днём оттаивало. Как-то вечером я сказал Косте:

— Зима скоро. Твои звери непривычны к морозам, погибнут. Найти надо.

— Как же их найдёшь? — безнадёжно сказал Костя.

— Напиши-ка туда, где брал их, — посоветовал я. — Там все повадки их знают. Может, подскажут что-нибудь.

Костя немедленно сел за письмо. Через несколько дней получил ответ. Старший зоотехник зверпромхоза писал:

«В неволе нутрии ведут дневной образ жизни, а в вольных условиях — ночной. Значит, увидеть их можно только ночью. Колокольчик теперь не поможет. Ищите их логово или нору. На отлогих берегах нутрии устраивают гнёзда с крышей высотою около полуметра. В крутых берегах — норы. Вход бывает полузакрыт водой».