Герман Мелвилл - Моби Дик

— Фонтан! Вон! Вон! Еще один! Фонтан! Фонтан!

— Где? Где?..

— Справа на траверзе. В двух милях от нас! Целое стадо!

В ту же минуту все на корабле пришло в движение.

— Хвосты показывают! — вскричал Тэштиго. — Уходят под воду!

— Стюард, живо! — воскликнул Ахав. — Время?

Пончик скатился вниз, взглянул на часы и сообщил капитану точное время.

Корабль привели к ветру, и теперь он спокойно покачивался на волнах. Тэштиго сообщил, что киты нырнули против ветра, так что мы рассчитывали увидеть их прямо по носу, ибо едва ли следовало ожидать, что кашалоты прибегнут к своему удивительному искусству — нырнув в одном направлении, под водой развернуться и поплыть в противоположную сторону — едва ли можно было ожидать от китов этого предательского маневра, поскольку не было причин полагать, что животных встревожили возгласы Тэштиго. Скорее всего, они попросту не заметили нашего корабля.

Один из матросов, не входивший ни в одну шлюпочную команду, сменил на мачте Тэштиго; дозорные с фока и бизани спустились на палубу, кадки с линем были установлены на местах, шлюпбалки выведены за борт, грота-рей обрасоплен, и три вельбота повисли над водой. Матросы встали вдоль бортов, в напряженном ожидании поставив ноги на планшир. И в этот момент раздалось внезапное восклицание, заставившее всех повернуть головы. Это был голос Ахава. Он появился на палубе, окруженный пятью туманными призраками, которые, казалось, только что возникли из воздуха.

Призраки бесшумно двигались, легко и быстро готовя к спуску вельбот. Этот вельбот считался у нас запасным, хотя его и называли капитанским из-за того, что он висел на шканцах по правому борту. Человек, стоявший теперь на носу этого вельбота, был высок и темнолиц, с единственным зубом ослепительно белого цвета, который зловеще торчал между серо-стальными губами. Тело темнолицего человека было упрятано в китайскую куртку из черной хлопчатобумажной материи и точно такие же шаровары. Сей беспросветный наряд был увенчан белым витком тюрбана, из-под которого виднелась уложенная вокруг головы коса. Помощники его не были так темнолицы, их кожа имела яркий тигрово-желтый оттенок, присущий исконным жителям Филиппин, — народности, известной своей дьявольской хитростью, из-за которой многие белые моряки считают их платными шпионами и тайными агентами самого дьявола.

Изумленные матросы все еще разглядывали незнакомцев, когда Ахав прокричал их белотюрбанному предводителю:

— Все готово, Федалла?

— Готово, — прохрипел тот.

— Спустить вельботы! — приказал Ахав. — Живо!

Такая могучая сила была в громовом голосе капитана, что, несмотря на замешательство, матросы разом перемахнули через планшир; завизжали блоки, и вельботы тяжело плюхнулись на воду. Китобои с молниеносной ловкостью, неведомой другим морякам, попрыгали с борта в лодки, далеко внизу покачивающиеся на волнах.

Едва только три вельбота отгребли от борта, как из-за кормы показался четвертый вельбот с незнакомцами на веслах. На корме его стоял Ахав и что-то кричал своим помощникам, командовавшим другими вельботами. Но внимание всех было приковано к темнолицему Федалле, и на вельботах не расслышали слов Ахава.

— Простите, капитан?.. — крикнул Старбек.

— Растянитесь! — приказал Ахав. — Пошире! Пошире! Фласк, спускайся под ветер!

— Да, сэр! — весело откликнулся коротышка Фласк, наваливаясь на огромное рулевое весло. — А ну, поднажмем! Еще разик! Вон кит, прямо по носу! Поднажмем! А ну, дружно! Еще раз! Чего ты уставился на этих желторожих, Арчи?

— Да я ничего, сэр! — отозвался Арчи. — Я давно про них знал. Говорил я тебе, Кабако, что в трюме кто-то есть! А, Кабако, говорил?

А с вельбота Стабба доносился его певучий голос:

— Жмите, жмите, детки мои! Жмите, ребятки! Жмите, крошки! — ласково обращался Стабб к своим матросам,

многие из которых все еще не могли отвести глаз от вельбота Ахава. — На кого это вы уставились? На тех парней, да? Эка невидаль! Жмите, ребята, а ну, навались как следует! Что нам за дело до дьявольских отродий? Черти тоже неплохие ребята! А ну, жмите, братишки! Еще раз! Вот это рывок что надо! Еще раз! Вот так! Трижды ура вам, мои мальчики, — да поможет вам бог! Вот сейчас идем, так идем!.. Только легче, легче, без лишней спешки! Так, так! Вот теперь в самый раз! Отлично!.. Не тяните! Быстрей! Раз! Раз! Навалитесь, говорю! Не слышите? Заснули, что ли? А ну, жмите, дьявол вас забери! Ах вы, оборванцы, бездельники, — спите вы, что ли? Да будете ли вы грести как следует, вонючки, дохлятина? За каким же дьяволом вы нанялись в матросы, если не можете грести как следует? Жмите, черт вас возьми! Лопни ваши глаза! Жмите, чтобы жилы гудели. Вот так! Гребите! Вот так! Здорово! Еще раз! А ну-ка, дернем, ложечки вы мои серебряные! Еще разок, заклепочки вы мои медные. Вот так! Хорошо! Еще раз!..

Речь Стабба приводится здесь так обширно потому, что он вообще отличался весьма своеобразной манерой обращения со своим экипажем, а тем более, когда обучал матросов искусству гребли. Но не думайте, что во время своей проповеди он действительно был способен с гневом обрушиться на свою паству. Вовсе нет — в этом-то и таится основное своеобразие его манеры. Он извергал на матросов самые страшные проклятия, но при этом в его тоне так причудливо сочетались бешенство и веселье, что ярость казалась всего лишь хорошей приправой к веселой шутке, и отличное это угощение не могло оставить равнодушным ни одного гребца — они охотно налегали на весла уже ради того, чтобы не портить хорошую песню. Да к тому же Стабб с таким беззаботным видом развалясь сидел на корме, так небрежно управлялся со своим кормовым веслом и так сладко зевал, широко разевая при этом пасть, что один вид беспечно зевающего командира успокаивал и приободрял команду.

Повинуясь приказу Ахава, Стабб шел теперь почти на-перерез Старбеку, и когда ненадолго их вельботы оказались рядом, Стабб окликнул его:

— Мистер Старбек! Хочу у вас кое-что спросить, сэр, если позволите.

— Да, — отозвался Старбек, ни на дюйм не повернув к нему своего окаменевшего лица, и негромко, но повелительно обращаясь к команде: «Жмите, матросы! Дружнее!»

— Что вы думаете об этих желтых парнях, сэр? — спросил Стабб.

— Не понимаю, как они пробрались на борт, — громко, но сдержанно ответил ему Старбек и тихо — матросам: «Сильнее! Нажимайте сильнее!» И снова громко: — Но вы не тревожьтесь, мистер Стабб… «Больше жизни, матросы!»… Все к лучшему, сэр. Главное, чтобы матросы налегали на весла, а там будь, что будет… «Жмите, матросы! Сильнее!»… Вот впереди кашалот — в нем уйма спермацета, мистер Стабб, это самое главное… «А ну, дружнее! Раз! Еще раз!»… Добыча и прибыль, сэр! Только за этим мы сюда и пришли… «Нажимайте, матросы, сильнее! Раз! Еще раз!»…