Донат Наумов - Мир океана. Море живет

В конце концов, английский исследователь Д. Гаррис, не найдя объяснения массовым суточным перемещениям планктона, пришел к выводу, что они не имеют никакого приспособительного значения, что это побочное проявление внутреннего биологического ритма планктеров. Просто у планктонных организмов, как и у всех других растений и животных, имеются свои биологические часы, а их маятник размахивает раз в сутки на сто метров вверх и на сто метров вниз (у иных и более).

Конечно, в ряде случаев действия животных приводят к явно нецелесообразным, но отчетливо видимым результатам. Вот во время перелета с озера поднялась огромная стая птиц и на миг затмила солнце, это не приспособление для защиты от хищников, а только тень от стаи. Но ведь регулярные, строго регламентированные по времени и расстоянию перемещения огромных масс планктона не тень! Перемещаются сами организмы! Даже след не безразличен тому, кем он оставлен. По следам хищник тропит жертву. Даже тень бывает опасна. По ней враг обнаруживает того, кто ее отбрасывает. Тем более невозможно представить себе, что такие серьезные действия, как переход из холода в тепло, из глубины к поверхности и обратно, были бы безразличным побочным результатом внутреннего ритма организма. Совершенно несомненно, что эти перемещения необходимы, только мы не знаем, почему они необходимы. Пока это одна из загадок океана. Может быть, кто-то из читателей этой книги сможет ее разгадать.

Если значение вертикального перемещения планктона для жизни самих планктеров еще не совсем ясно, то роль этого феномена в балансе океана, как считает один из наших ведущих планктонологов, профессор Михаил Виноградов, очевидна. Регулярное движение планктона вверх-вниз приводит к соприкосновению обитателей разных глубин, ускоряет процесс перехода органических веществ от места их синтеза (у поверхности океана) к месту основного потребления (в глубинах и на дне), объединяет обитателей водной толщи и дна в единое сообщество.

Напомним, что слово «планктон» в переводе с греческого означает «блуждающий». Планктонные организмы, даже если они обладают органами движения, перемещаются все же медленнее морских течений. Они не в силах противостоять движению водных масс и потому пассивно блуждают вместе с движущейся водой.

Но океан изобилует также и отличными пловцами, которые, по выражению известного немецкого биолога прошлого века Эрнеста Геккеля, «свободны в выборе своего пути». Они могут противостоять сильному течению воды и сами выбирать себе дорогу, чем отличаются от животных планктона. Совокупность этих активно плавающих животных Э. Геккель назвал нектоном, что и значит «плавающий».

Формально к нектону относятся и морские змеи, и птицы, и морские звери, но здесь пойдет речь только о двух группах нектонных организмов — о рыбах и головоногих моллюсках.

Важнейшие приспособления нектонных животных к жизни в толще воды океана, по мнению профессора Юрия Алеева, заключаются в поддержании тела во взвешенном состоянии, создании движущей силы, уменьшении сопротивления встречного потока воды, управлении движением тела, а также в способности к маскировке и защите.

Все эти качества до предела ярко выражены у летучих рыб. Когда судно идет субтропическими или тропическими водами, стайки серебристых рыб с темно-синими плавниками неожиданно появляются перед форштевнем и, описывая широкие дуги, мчатся в сторону от корабля, сверкая на солнце. Их длинные грудные плавники чуть трепещут. Кажется, что рыбки вот-вот снова уйдут под воду, а они все летят от гребня к гребню волны, как пущенные «блинчиком» камешки.

Все строение летучей рыбы приспособлено к стремительному движению в воде и в воздухе.

Перед полетом летучая рыба разгоняется под водой, усиленно работая хвостом. Грудные плавники при этом прижаты к бокам. Выскочив на поверхность, она внезапно распускает их и продолжает бить по воде нижней, большей лопастью хвостового плавника. Наконец, достигнув предельной скорости, она отрывается от воды и летит над ней как стрела. Полет длится 10–15 секунд, за которые рыба успевает пролететь 150–200 метров. Высота полета обычно незначительна, но все же известны случаи, когда летучие рыбы по ночам заскакивали на палубу (5–10 метров над ватерлинией). Полет служит им защитой от корифен, тунцов, парусников, барракуд и других хищников.

Известно довольно много видов летучих рыб, но они никогда не образуют больших стай и потому не промышляются, несмотря на высокие вкусовые качества. Затруднен и способ их добычи. Дело в том, что на удочку летучие рыбы не ловятся, а ставить на них сети нет никакого расчета. Тем не менее при известной сноровке поймать такую рыбу вполне возможно. Для этого судно ложится ночью в дрейф, и за борт спускают яркую лампу. Немедленно в освещенном кругу появляются различные обитатели моря, привлеченные светом. Подходят и летучие рыбы. Они медленно плавают у борта, иногда расставив веером грудные плавники. Но медлительность их обманчива, при малейшей тревоге рыбки коротким рывком выскакивают из воды и пропадают в темноте.

Для ловли используют коническую мелкоячеистую сеть, надетую на тяжелый металлический обруч диаметром 60–80 сантиметров. К обручу за три поводка прикреплен прочный шнур. Снасть бросают вертикально перед самой рыбой. Вспугнутая, она стремительно бросается вперед и при удаче оказывается в сачке. Этот способ лова требует высокого искусства в метании тяжелой снасти, но тренированным ловцам обычно приносит хороший улов.

К типичным представителям нектона относится сельдь. Общеизвестно, что эта рыба имеет важное промысловое значение. Еще сравнительно недавно она промышлялась в таких больших количествах, что цена ее была очень низкой, несмотря на прекрасные вкусовые и питательные качества. В последние годы в связи с резким увеличением рыболовного флота и внедрением интенсивных методов добычи произошел перелов. Количество сельди в Мировом океане резко снизилось. Если и в дальнейшем интенсивность лова будет возрастать или даже останется на современном уровне, в ближайшие годы эта ценная промысловая рыба станет музейной редкостью. Уменьшением запасов сельди обеспокоены и потребители и промысловики, но первыми забили тревогу ученые.

Внешний облик сельди хорошо известен каждому, но вряд ли неспециалист может легко отличить один вид сельдей от другого: разница между ними для неопытного глаза незначительна. Видовые различия заключаются не только в деталях строения и размерах рыб, гораздо глубже они отличаются друг от друга по биологии, по численности, по распространению. Значит, и промысел сельдевых рыб должен быть строго подчинен научным данным, к каждому виду нужен особый подход. Дело осложняется тем, что сельдевые образуют множество подвидов. Один подвид может быть массовым, другой редким. Один нерестится в апреле, другой в июне. И состав пищи у разных подвидов различен, и половозрелость наступает на разных годах жизни, и пищевая ценность неодинакова, а внешне рыбы почти неразличимы. Вот их и промышляют всех подряд.