Пётр Столпянский - Старый Петербург: Адмиралтейский остров: Сад трудящихся

На Невском проспекте близ Аничкова моста на высоком фундаменте, с крытою каменной галлерею Мытный двор, пред которым обширная гавань с заездом из Фонтанки. За этим Мытным двором вдоль Невского проспекта вытянулись небольшие двухъэтажные на погребах дома, разделенные друг от друга или каменными заборами, или железными решетками, за которыми зеленеют сады «регулярные». Итальянская улица или вторая «Невская колонна», шириною в 8 сажен, тянется от Кривушей к перспективной дороге, которая идет от Летнего дворца к Невскому проспекту по направлению нынешней Караванной улицы, по одной, правой стороне этой второй Невской колонны деревянные домишки прихотливо выглядывают из-за зеленых деревьев, а по левой стороне тянется высокая каменная стена, за которой вплоть до Мойки разбит ягд-гартеи, где резвятся красивые с многоветвистыми рогами олени и откуда изредка доносится злобное хрюкание диких свиней-кабанов, на особых подводах, по почтовому тракту перевезенных издалека во вновь учрежденный ягд-гартен...

Так рисовалось воображению. А на самом деле картина была несколько иная: с Аничкова моста спускались в низкое, топкое место. Невская перспектива представляла из себя нечто вроде сохранившихся кое-где в центральной России так называемых «Екатерининских больших дорог»; по бокам, то приближаясь к ней, то убегая в отдаление (как будет видно дальше), стояли небольшие каменные домики; их было немного менее десяти. За этими домами шло полуосушенное, полувырубленное от леса болото, на котором местами, как бы оазисами, «сплетено было строение одно подле другого», «дома были узки и кривы с деревянным и опасным для жилья строением».

Действительность, как это, положим, и всегда бывает, резко не соответствовала проектам и предположениям, и эти проекты и предположения так и не вошли в жизнь: для осуществления их требовалось много и много денег, а обилием денежной казны никогда не могло похвастаться правительство Анны Иоанновны: в это время нередко жалование придворным чинам выдавалось «сибирскою рухлядью», а почтенные немцы, заседавшие в «Сиянс Академии», получали вместо ассигнаций отпечатанные ими же в академической типографии книги...

Если случайное обстоятельство — пожары 1736 и 1737 годов — дали толчок к первому желанию урегулировать и устроить описываемую нами местность, то не менее случайное обстоятельство заставило от желании перейти к осуществлению их.

«И понеже на оной же Невской проcпективе, — читаем мы в докладе комиссии, — в правой стороне Фонтанной речки имеется двор купца Дмитрия Лукьянова, а под тем двором с порожним местом, что за оными к Гостиному двору будет длиннику около двух сот сажен, на котором месте, впредь для лучшего регулярства и вида потребно к оной же проспективной (когда построены будут Гостиный и Мытный двор, каменные, також на погорелых и прочих местах, меж Невы и Мойки и на оной же проспективной назначенные по плану места все застроены будут обывательским каменным строением) построить против вышеписанного, каменные ж домы и для постройки тех каменных домов оному Лукьянову то свое дворовое место тогда желающим людям по оценке отдавать или оные места застроить ему Лукьянову самому».

Так рассуждала комиссия петербургского строения. На дворе Лукьянова ближе к Фонтанке, как видно из плана 1738 года, помещался полковой Преображенского полка двор и квартировала гренадерская рота. Наступила ночь на 25 ноября 1741 года. Принцесса Елизавета Петровна в сопровождении Шварца, Воронцова и Лестока, с 7-ью гренадерами, в час пополуночи, села в сани и из своего дома, находившегося на Красном канале (бывший служебный дом дворца принца Ольденбургского на Царицыном лугу в линии с Павловскими казармами), отправилась на полковой Преображенский двор.

Произошел еще очередной государственный переворот — Анна Леопольдовна с своим супругом и детьми отправилась в Холмогоры, куда был отвезен и самодержавный российский император Иоанн Антонович, впоследствии попавший в Шлиссельбург, а на престол взошла желанная Елизавета Петровна, законная дочь Великого Петра. В память о тревожной ночи 25 ноября 1741 года императрица Елизавета Петровна решилась на месте бывшего полкового двора Преображенского полка выстроить новый дворец, который получил наименование Аничков дворец. Хотя официально дворец этот строился для императрицы, но ни для кого нс было секретом, что в нем будет жить царский любимец тайный супруг императрицы, недавно еще бывший певчий, а теперь граф Римския и Российский Империи обер-егермейстер Алексей Григорьевич Разумовский. Почти одновременно, но скорее граф Растрелли на месте нынешнего Инженерного замка воздвиг роскошный Летний дворец. Эти две громадные постройки, весьма понятно, придавали совсем иной характер той местности, которая всего два-три года тому назад представляла собою «место низкое и топкое» и где мечтали разбить «ягд-гартен». Оставить эту местность в ее первоначальном виде, конечно, нельзя было, и начинается целый ряд указов императрицы Елизаветы Петровны об урегулировании Невского проспекта. Очевидно, в один из своих проездов на постройку Аничкова дворца, а, может быть, даже идя пешком из Летнего сада — Елизавета Петровна, очень часто ходила пешком — императрица поразилась странным видом березок, рассаженных по Невскому проспекту: березки эти были разукрашены различными хозяйственными принадлежностями соседних домохозяев: сушилось белье, висела зимняя одежда, проветриваясь и приготовляясь к укладке в сундуки впредь до морозов, а кое-где на ветвях была натыкана и посуда: горшки да кувшины для молока. И появился грозный указ императрицы «о запрещении с.-петербургским жителям развешивать что-либо па березках на Невской перспективе» [171] О. Б., № 10657. . Выше мы указывали, что немногочисленные постройки Невского проспекта ютились в беспорядке по сторонам его. Действительно, начиная с 10 мая 1745 года [172] Там же, № 9403. появляется ряд указов, стремившихся урегулировать эти постройки, вытянуть их в линию но Невской перспективе. Эти указы завершаются повелением «о постройке и переносе до 1 мая 1747 года в С.-Петербурге но Невской перспективе всех обывательских домов, выстроенных не по утвержденным планам поблизости к улице». 1 мая 1747 года должно было быть последним сроком переноски домов. Трудно думать, что действительно к этому времени совершилась переноска, можно полагать, что линия нынешних домов на Невском проспекте определилась приблизительно к началу 50-х годов. Читателю, по всей вероятности знакома картина художника Владимирова «Невский проспект времен Петра Великого», считаем нужным оговориться, что костюмы на рисунке, действительно, Петровской эпохи, вся же обстановка картины гораздо более поздних времен, как это и можно заключить, сравнивая картину с нашим описанием. Но во всяком случае в картине верно передано общее настроение Невского проспекта XVIII века, вовсе не похожего на Невский проспект более поздних лет...