Анатолий Онегов - За крокодилами Севера

Вот здесь, на этом участке Оки, от Крутого Яра, куда приезжему рыбаку проще было добраться со станции Фруктовая, до паромной переправы с нашего берега к селу Слемы, и познавал я премудрости рыбной ловли, знакомясь соответственно с теми или иными обитателями тогдашней Оки.

Ерши-сопливики, а следом за ними и окуньки, что, как и ерши, попадались на наши донные удочки-закидушки, были самыми первыми моими трофеями. Следом за ершами и окуньками доставались уже окуни покрупней, что нет-нет да и соблазнялись ершиками, попавшимися до этого на мою донку.

На те же донные удочки-закидушки, но наживленные уже не червем, а живцом, мог попасться к концу лета и совсем неплохой шереспер, а беззубку или раковую шейку, как правило, редко обходили своим вниманием лобастые голавли.

Лещи ловились тоже на донные удочки, но в отличие от ершей, окуней и голавлей, требовали уже более основательной подготовки и надлежащего терпения от рыболова: лещей я ловил уже с прикормкой, предварительно закатывая в глину распаренный овес… Лещи, которых я ловил здесь, прямо у нас под селом, были хороши — все как на подбор.

Слышал я не раз, что в Оке велись и страшенные сомы, что эти самые сомы могли неожиданно всплыть к самой поверхности и вот так вот, довольно-таки долго возлежать у всех на виду… Такое явление наших сомов даже пастухи, отвечавшие за сельское стадо и обычно знавшие все на свете, объяснить никак не могли, но зато очень точно предсказывали по таким странным сомам близкую грозовую непогоду. И обычно не ошибались. Эти же пастухи, с которыми я, городской мальчишка, которого каждый год отправляли сюда из Москвы на лето, водил дружбу, рассказывали мне, что сомы, мол, очень любят подплывать к стаду коров, когда те, прибыв со своих лугов к реке, на полдня, заходят от жары далеко в воду. Вот тут-то, мол, сомы и безобразничают — самочинно выдаивают из коровьего вымени чуть ли не все молоко.

Позже упоминание о подобных рассказах встретил я и у Л.П. Сабанеева в его «Рыбах России», но Леонид Павлович вроде бы определил эти рассказы, как не очень достоверные… Словом, и о сомах, обитавших в то время в нашей Оке, я тоже кое-что тогда знал.

Знал я тогда, пожалуй, и все способы рыбной ловли, которые практиковались у нас и местными и приезжими рыболовами, видел даже спиннингистов, что успешно ловили шересперов возле наших Песков, на перекате пониже Крутого Яра. Знал я в то время, когда и с какой снастью пожаловать к тому или иному заветному месту на нашей Оке, и только Крутой Яр до поры до времени оставался для меня загадкой, тайной, да еще и тайной страшноватой.

Представьте себе высоченный берег-обрыв, уходящий отвесной стеной сразу в речные водовороты… Стоит оступиться, поскользнуться тут на сырой глине обрыва, и сразу скатишься вниз и, если и не утащит тебя буйная река тут же в какую-нибудь свою воронку-водоворот, то выбраться из воды на берег ты все равно вряд ли сможешь — здесь, где берегом была отвесная, зализанной течение, стена глины, пловцу, терпящему бедствие, просто не за что было уцепиться… И так почти вдоль всего Крутого Яра. И только в одном месте сверху вниз по серой глине обрыва было намечено что-то вроде тропки, которая заканчивалась у самой воды совсем небольшим уступчиком, на котором при большом желании мог бы разместиться тот же рыболов, отважившийся вдруг поискать здесь свое счастье…И такого рискового человека с удочкой в руках у Крутого Яра я однажды все-таки встретил…

Незнакомый мне рыболов, спустившись вниз по той самой, едва намеченной тропке, которую я не так давно обнаружил, стоял у самой воды, держа в руках длиннющее бамбуковое удилище… Когда его поплавок удалялся на расстояние, ограниченной леской, рыболов делал короткую подсечку, затем перекидывал свою снасть налево, в начало проплыва, и снова, не отрываясь, следил за поплавком.

Незнакомый мне человек ловил рыбу в проводку. Такая ловля была мне уже известна, и я бы давно устроил ее у нас под горой, на которой стояло село Алпатьево, но вот беда, для проводки в том месте нужна была хоть какая-нибудь лодка, а лодок в селе не было.

Мне объяснили, что лодки у нас не держат по той причине, что здесь, под горой, лодки остались бы без присмотра, и люди, проплывающие мимо нас на баржах, вполне могли бы эти лодки умыкнуть, подцепить к барже, притопить, чтобы не было видно, и так сплавить добытое воровским промыслом суденышко на юг, в низовье той же Волги, где лодки были тогда в большой цене.

Словом, проводка моя пока так и не удалась. А тут — на тебе: человек ловил рыбу в проводку без всякой лодки, обходясь одним, правда, только очень длинным удилищем…

И рыба у этого отважного рыболова, рискнувшего спуститься по нашему Крутому Яру к самой воде, действительно ловилась — ловились и подлещики, и плотвицы, правда, не очень крупные, но все равно ловились исправно и верно, чуть ли не при каждом проплыве поплавка.

Но что отметил я тут: поплавок, увлекаемый сильным течением, будто и не торопился вслед за рекой, он явно сопротивлялся реке, порой задерживаясь на месте, как задерживается на течении снасть, крючок которой то и дело цепляется за дно…

Так все и оказалось: рыболов, прибывший к нашему Крутому Яру из самой Москвы, настроил свою снасть так, чтобы спуск, расстояние от поплавка до крючка с насадкой, был немного побольше глубины реки в этом месте. Если сделать спуск поменьше, приподнять здесь насадку и груз-дробинку надо дном, то сумасшедшее течение тут же подхватит крючок с насадкой и грузило и вытянет вперед леску, поднимет насадку надо дном так, что никакая рыба, стоящая тут возле самого дна, эту насадку и не увидит. Вот и пришлось удлинять спуск с таким расчетом, чтобы и крючок с насадкой, и груз-дробинка волочились по дну следом за поплавком.

Конечно, тут следить за поплавком трудно — ведь поплавок все время подергивается-ныряет, но если постараться, то и в этом случае можно увидеть прижим-поклевку, угадать момент подсечки.

Московский рыболов, закончив ловлю, щедро поделился со мной всеми тайнами своего занятия. И я, конечно, как говорится, тут же загорелся: и мне бы так… Но чтобы у меня все было именно так, как у моего нового знакомого, мне надо было прежде всего обзавестись довольно длинным удилищем, ибо глубина, на которой и велась эта ловля была около пяти метров. Ну, а такое удилище можно было поискать только в Москве… Значит, ждать придется до следующего лета…

Нужного мне шестиметрового удилища в магазинах в то время не было и в помине — тогда можно было купить только двух — и в крайнем случае трехколенные удилища и то далеко не лучшего качества. Но в магазине «Охотник» на Неглинной улице мне любезно подсказали, что вот-вот к ним должны поступить длинные бамбуковые хлысты, из которых и можно изготовить нужную мне снасть.