Павел Мариковский - Черная вдова

Теперь внимание самки занято только своим единственным детищем. Она все время греет его на солнце: в тепле из яичек скорее разовьются паучки. И действительно, не проходит и несколько дней, как в коконе уже копошится розовая масса паучков.

Вот почему оболочка кокона такая тонкая. Кокону предстоит недолго выполнять назначение домика, зимовать в нем паучки не будут, а чтобы успешнее прогревать на солнце кокон, совсем не нужна, и даже вредна теплоизоляционная прослойка.

Самка ни на минуту не расстается с коконом, все время носит его за собой, привязав нитями к брюшку, и не отлучается из норы. Незначительная тревога, и тарантул падает на дно норы. Он поворачивается головой к входу и, выставив сильные передние ноги и широко раздвинув в стороны ядоносные крючки, готов вступить в сражение с любым, кто посмеет переступить порог его жилища.

Теперь понятно, почему самка тарантула имеет только один кокон: паучки не брошены на произвол судьбы, их опекает мать, они не подвержены многочисленным опасностям, как паучки каракурта, и поэтому их может быть меньше.

Вскоре самка становится еще более беспокойной, расширяет шов кокона, расправляет его и проделывает в нем несколько отверстий. Паучки, уже окрепшие и потемневшие, поспешно выбираются из кокона, залезают на туловище матери и облепляют ее со всех сторон.

Наконец пустой кокон брошен на дно норы. Теперь самка совсем не похожа на паука. Это какой-то бесформенный клубок копошащихся паучков, из-под которого лишь кое-где выглядывают крепкие волосатые ноги. В этом клубке столько маленьких тарантулов! Как-то им придется расселяться: ведь тарантул — настоящий хищник и не выносит ничьего соседства. После того, как паучки выбрались из кокона, норы тарантула пустуют и самки с паучатами куда-то исчезают.

Проследим за тарантулом. Паук очень осторожен, много времени приходится потратить в ожидании у норы. Но время не потеряно попусту. Вот едва заметной серой тенью, осторожно и неторопливо из норы выбралась самка. Потягиваясь, как кошка после сна, легко и бесшумно она поползла через траву, неся на себе многочисленное потомство. Она направилась вниз, прямо к реке и, подойдя к низкому берегу, жадно припала к воде. Маленькие волны подступают к ее телу, грозя смыть паучат. Но они ничуть не пугаются этого, а, напротив, дружной толпой спустились по ногам матери к воде и стали пить. Прошло много времени, прежде чем самка напоила паучат и напилась сама. Потом вместе со своим потомством она побежала по берегу, смело вступила в воду и… пошла по ней так же быстро и ловко, как по суше. Вскоре силуэт паука скрылся в ночной темноте.

Обычно сколько ни путешествует тарантул, его конечным пунктом оказывается влажный луг поблизости от какого-нибудь водоема. Самка тарантула долго отдыхает, затаившись в траве, а с восходом солнца приступает к своим необычным делам: взмахнув над собою задней парой ног, ударяет ими по спине, по самой гуще крепко уцепившихся друг за друга паучат и, сбросив с себя кучу детенышей, поспешно отбегает в сторону. Паучата, оказавшись на земле, несколько секунд неподвижны, будто ошеломлены случившимся, потом поспешно разбегаются в разных направлениях.

Паучкам тесно на теле матери, и освободившееся на спине место сейчас же занимается другими паучатами. Снова следует взмах ногами, удар по спине, и другая партия паучат падает на землю.

Степенно ползает по лугу мать-паучиха, сбрасывая с себя детенышей. Громадное, безобразное, похожее от множества паучат на шишку, тело тарантула становится тоньше, появляются контуры сильно похудевшего брюшка.

Поднявшееся солнце припекает землю. Усталая самка, избавившись от последнего паучка, прячется в тени травы и застывает в неподвижности, погружаясь в долгий и глубокий сон. Но этот сон чуток. Незначительная тревога, и тарантул поднимается на дыбы и раскрывает в стороны ядоносные крючья.

Расселение молодых тарантулов закончено.

Сегодня день, посвященный фотографии, и мы вооружены до предела: два фотоаппарата с обычной и цветной пленками, киноаппарат со штативом и многими приспособлениями изрядно оттягивают плечи. Но ветер, несносный ветер, несется по ущелью, свистит в обрывистых скалах, треплет кусты эфедры и таволги. Внизу над далекой белой полоской реки Или нависла желтая мгла песчаной бури. Удастся ли сегодня заняться фотографией?

Глаза всматриваются во все окружающее. Где артисты будущей кинокартины о жизни насекомых пустыни. Вот первая находка: среди засохшей осенней травы виднеется темная норка, аккуратно оплетенная с краев паутинными нитями. Это жилище тарантула ликоза зингориензис . Хорошо бы его выгнать на поверхность земли. Но пока мы располагаемся вокруг норы, шевельнулась трава, из-под сухого листа выполз сам тарантул и, увидев нас, застыл, слегка приподняв передние ноги, выразительно сверкая большими глазами. Паук — не хозяин норы. Это самец, бездомный бродяга, давно скитающийся по пустыне. Ему на своем коротком веку пришлось пережить не одну схватку с врагами: щетинки на его теле кое-где выдраны, двух ног не хватает. Здесь ему посчастливилось, он наткнулся на норку самки, притаился возле.

Тарантулы предпочитают влажные почвы в солончаковой пустыне, эта же избрала пустынное и выжженное солнцем ущелье. Сколько времени она потратила, чтобы в каменистой почве вырыть норку. Немало сил было положено и самцом на поиски своей подруги, и не поздно ли прибыл он сюда сейчас, в сентябре, когда брачное время пауков давно закончилось. Но когда пауков мало и им так трудно найти друг друга, как тут не сказать банальную фразу, лучше поздно, чем никогда.

Самец чуток, зорок и осторожен. Неосмотрительное движение, и он прячется, но убегать от норки не желает, не хочет расставаться с тем, что досталось такими долгими поисками. Наконец его удается поймать в объектив фотоаппарата.

Теперь пора приняться за самку. Я беру зеркальце и направляю лучи солнца в норку. Но в ней ничего не видно. В это время самец решительно приближается к жилищу своей избранницы и начинает барабанить педипальпами по стенке норки. Этот прием мне хорошо знаком: тарантул вызывает свою подругу, но спуститься к ней не решается. По паучьему этикету вторгаться в жилище без спроса не полагается. Но хозяйка норы не желает показываться, а нетерпеливый самец продолжает стучать. Киноаппарат нежно стрекочет. Какой замечательный сюжет для съемки.

Что же будет дальше? Тарантул застыл, ждет. Ждем и мы. Внезапно с объектива киноаппарата падает крышка. Паук напуган и отбегает в сторону. Вот невезение!

Тогда я беру травинку и опускаю ее в норку. Иногда самка, считая, что к ней забрался непрошеный посетитель, пытаясь прогнать, выскакивает вслед за ней наружу. Но пока из норы никто не желает показываться.