Карен Прайор - Несущие ветер

Скотти снабдил свою доску для серфинга упором для толкания и обучил Леле возить себя на ней. Во время обеденного перерыва бывало очень приятно спуститься в бухту Куму неподалеку от пирса и наблюдать, как Скотт и Леле летят рядом по волнам к берегу, а потом Леле везет Скотта на доске за линию прибоя.

Маленькая клетка сильно пострадала от бури, а соленая вода мало-помалу разрушала загон под пирсом. Наша работа с Леле продвинулась не настолько далеко, чтобы заинтересовать Линдберга, и в конце концов нам пришлось вернуть Леле в институтский бассейн.

Однако я не могла так просто отказаться от идеи держать наготове дрессированного дельфина для нужд «Макаи-Рейндж» – просто чтобы посмотреть, что получится из постоянного ежедневного общения, – и в конце концов ВМС, сжалившись надо мной, одолжили нам плавучий загон, со всех сторон окруженный крепкими мостками. На следующее лето мы поместили Леле в этот загон, а когда его характер начал немного портиться от одиночества, подсадили к нему совсем еще не дрессированную самку афалины по кличке Авакеа. Теперь Скотт был очень занят работой в Институте и у него почти не оставалось времени на возню с животными в открытом море. Леле и Авакеа заботились о себе сами. Они научились выпрыгивать из загона и возвращаться в него, когда хотели, и почти весь день околачивались возле пирса, развлекаясь тем, что надоедали аквалангистам и рыбакам. Далеко не всем аквалангистам «Макаи-Рейндж», занятым ремонтом «Эгира» или другими подводными работами, нравилось, что вокруг шныряет дельфин. Зато другие извлекали из этого много удовольствия, хотя у дельфинов есть манера с любопытством просовывать рыло между вашим лицом и руками, если им хочется посмотреть, что вы делаете. Леле и Авакеа скоро разобрались, кто рад их обществу, а кто нет, и в целом вели себя очень вежливо. Они послушно возвращались назад в свой загон утром и вечером, когда Скотт или кто-нибудь еще из дрессировщиков приходил их кормить. Ночь они обычно проводили в загоне. Вообще они явно считали загон своим убежищем и прыгали в него всякий раз, когда чего-то пугались, например приближения незнакомого судна.

Нам не приходило в голову, что на мелководье возле пирса дельфинов могут подстерегать какие-либо реальные опасности, но скоро Скотт обнаружил, что дельфины не зря ценят загон как убежище: как-то раз, собираясь нырнуть с пирса, он поглядел в воду и увидел, что чуть было не угодил прямо на спину крупной акулы-молота, которая неторопливо проплывала под ним.

У рабочего катера «Макаи-Рейндж», двадцатиметрового «Холокаи», был острый нос, и на приличной скорости он поднимал недурную носовую волну. Леле и Авакеа обожали кататься на ней и завели обычай провожать «Холокаи» метров на двести-триста от пирса, а когда катер возвращался, они встречали его и провожали до причала. В это время велись длительные исследования с погружением «Эгира» на шестидесятиметровую глубину километрах в двух от берега. «Холокаи» отправлялся туда ежедневно, и вскоре Леле и Авакеа уже провожали его до места работы и оставались там весь день.

Рядом не было ни дрессировщика, чтобы приглядывать за ними, ни ведра с рыбой или сигнального аппарата, чтобы заманивать их домой, а они были вместе и предположительно не имели причин бояться океанских просторов. И тем не менее они каждый вечер возвращались к пирсу и прыгали к себе в загон. А чего еще можно требовать от домашних животных?

Леле уже несколько месяцев жил возле пирса «Макаи-Рейндж», пользуясь полной свободой, и несколько недель эту жизнь с ним разделяла Авакеа. А потом в один прекрасный день, когда они болтались возле места работ в открытом море, туда подошел военный катер, носовая волна которого была еще более соблазнительной, чем носовая волна «Холокаи». Когда катер ушел, Леле и Авакеа отправились с ним. Они сопровождали катер километров пятнадцать, а затем исчезли. Пытались ли они вернуться назад и заблудились или же просто решили навсегда вернуться в море, так и осталось неизвестным. Меток на них не было – официально я не имела к ним никакого отношения и не могла решать, метить их или нет. Однако, с моей точки зрения, этот не входивший ни в какие программы эксперимент увенчался полным успехом. На протяжении поразительно долгого времени Леле и Авакеа добровольно оставались с людьми.

Я не знаю, как можно наилучшим образом использовать одомашненного дельфина. Вероятно, это станет ясно, когда люди начнут разводить рыбу в ее родных просторах. Наша же работа в открытом море убедила нас в одном: если людям потребуется помощь дельфинов, дельфины способны и готовы служить им.

После пяти лет, почти полностью отданных работе с дельфинами, я стала замечать, что она мало-помалу превращается в рутину. Никаких интересных новых идей для серьезных научных исследований у меня больше не появлялось. Дрессировщики лучше меня знали, как готовить и вести представления. Ингрид очень хорошо заботилась о животных и руководила сотрудниками. А я больше не получала никакого удовольствия от того, что научила еще одного дельфина есть, еще одну «гавайскую девушку» прыгать, изящно вытянув ноги, еще одного рассказчика правильно говорить в микрофон. Я чувствовала, что пришла пора заняться чем-то другим.

Около двух лет я изучала планирование зрелищ, развивала новые идеи для Парка, писала сценарии фильмов для всех многочисленных предприятий Тэпа, а также была их режиссером и монтажером (выяснилось, что съемка фильмов, как и дрессировка дельфинов, – занятие, в котором опыт полезен, но и отсутствие его имеет свои преимущества).

Парк «Жизнь моря» полностью себя окупал. Океанический институт разрастался. «Макаи-Рейндж», по-видимому, преуспевала. Тэп и первое правление Парка чрезвычайно расширили деловые интересы компании. Боб Хауз, директор-распорядитель Парка, теперь, кроме того, возглавлял внутреннюю авиалинию, обслуживавшую Гавайские острова. Том Морриш, коммерческий директор, создал на острове Мауи восхитительную туристскую железнодорожную ветку «Лахаина, Каанапали, Пасифик». Они вместе с Тэпом организовали группу вкладчиков, которая приобрела на острове Мауи «Ранчо Хана» – внушительное хозяйство с девятью тысячами голов крупного рогатого скота. На земле ранчо они открыли отель «Хана-Мауи», небольшой роскошный дом отдыха, который казался мне совершенным раем для тех, кто любит загородные развлечения в сочетании с городскими удобствами. Институт вел работы по всем Гавайским островам и отправлял «Уэстуорд» в экспедиции на юг Тихого океана.