Джейн Крайл - За подводными сокровищами

Дети с гордостью провели нас к своей белой, похожей на амбар церкви. Церковь, как и все дома, была построена из битого коралла, сцементированного известью. Ее стены были аккуратно побелены той же известкой. Храм, безусловно, был самым внушительным сооружением на острове. Он высоко поднимался над домиками, подобно готическому собору во французской деревушке. С большим трепетом дети открыли двери и показали нам убранство церкви. Стены внутри были также побелены известью. С церковной кафедры, украшенной простыми рисунками на религиозные темы, дьякон Клер, одетый в черную рясу и белый стихарь, учил уважать церковные обряды и проповедовал чувства добра. Именно здесь дети впервые узнали о том, что кит проглотил Иону и что великий потоп вынес Ноев ковчег.

Местная библиотека представляла собой дощатую хижину с десятью книгами. Ею заведовала хромая девочка, которая гордилась своими обязанностями. Как дети, так и взрослые очень обрадовались привезенной нами из Нассау прекрасно иллюстрированной книге библейских рассказов, которую мы им подарили. Общественная жизнь этих людей основывалась на библейских рассказах. Еженедельные встречи в общественном клубе посвящались религиозным песнопениям. Эти дружелюбные люди отличались естественной простотой и безыскусственностью. Они нам понравились, мы понравились им.

Господин Бетел, представитель администрации, носил английскую темно-серую фетровую шляпу. Он занимал большой двухэтажный дом, стоящий посреди цветущего сада. Ему приходилось держать средний курс, лавируя между интригами и соперничеством, подчеркнутых обособленностью островной жизни. Сам он отставной учитель, окончил курс государственной школы администраторов и говорил на чистейшем английском языке. Встретил он нас дружелюбно и пригласил присутствовать на заседании суда. Администратор величественно сидел на своем судейском троне, а констебль в накрахмаленном белом кителе с блестящими эполетами и офицерской фуражке с черным лаковым козырьком исполнял обязанности секретаря суда. В освещенном лампой зале суда царила торжественная атмосфера. В помещении было всего лишь несколько стульев и стол, на котором лежала книга огромных размеров. Это была книга протоколов суда, в которой констебль ясным, каллиграфическим почерком вел записи судебного разбирательства. Мы присутствовали на деле о разводе. Истец изложил свою жалобу в простых выражениях:

— Моя жена уходит в поле пасти «создания» с другим мужчиной.

Женщина этого не отрицала. Судья спросил — имеются ли у них дети. Таковых не имелось. Был разрешен развод.

— А почему и не дать развод? — спрашивал нас потом администратор. — Не дай я свободу мужу, последствия могли бы оказаться более тяжелыми.

Повивальная бабка Араминта Бейнен — самая уважаемая личность на острове. Это была полногрудая амазонка, говорившая глубоким контральто, с большими выразительными руками «исцелителя». В своей медицинской практике эта женщина становилась в тупик лишь в очень редких случаях. Английский представитель органов здравоохранения приезжал раз в год, все остальное время только она помогала при рождении и смерти. Араминта Бейнен — представительница древнего рода повивальных бабок. Она переняла знание лечебных трав от своей матери. Когда я ей сообщила, что Барни врач, она тут же спросила у него — не считает ли он, что корни бананового дерева лучшее средство против поноса? И тут же перешла к описанию своего средства против лихорадки.

— Я беру «крабовый куст», лавровую кору и «касериллу», все это варю с небольшим количеством джина. Даю больным в горячем виде. И лихорадка проходит.

Знание лечебных трав перешло к Араминте по наследству. Оно вырабатывалось в течение столетий путем опытов и ошибок. В голодное время человек вынужден был употреблять в пищу ягоды, корни, почки, даже ветки и листья. Посредством таких экспериментов, иногда смертельных, он узнавал, что некоторые растения ядовиты, некоторые питательны, а иные обладают лечебными свойствами. Лечебные травы были описаны за четыре тысячи лет до нашей эры еще в индийском эпосе «Ригведа». Гиппократ, отец медицины, описал 300 растений, полезных в борьбе с болезнями. Очень часто эти ученые и ботаники древности оказывались правыми. Кора хинного дерева была известна южноамериканским индейцам как средство против малярии задолго до того, как испанцы открыли ее целебные свойства всему миру под названием — хинин. Семена дерева шольмугра, произрастающего в Северной Бирме, в течение многих столетий применялись и сейчас применяются для лечения проказы.

— Я собираю травы осенью, когда растение набирает полную силу. Собрав, высушиваю их, — рассказывала нам Араминта. Она описала способы извлечения действующего начала из трав. Эти методы являются обычными для всех первобытных народов мира.

— А у вас много неприятностей с вашими больными? — спрашивали мы.

— Бывает, но в основном все вылечиваются, — сказала она.

В ее голосе звучала вера и фатализм.

Мы спросили ее, много ли она приняла детей. Смеясь от души, она сказала:

— Столько, что я и не знаю сколько; может быть 150, возможно 160, а может быть и больше.

— При родах вы применяете травы? — поинтересовались мы.

— Когда я принимаю детей, я даю джин. Глотнув джина, мать не боится.

И мы уверились, что при личных качествах нашей знакомой, матери острова Андрос, принявшие еще немного джина для храбрости, могут без боязни и без боли рожать. Такие приемы могут соперничать с самым последним словом в акушерстве — «естественные роды с расслаблением мышц». Мы хотели присутствовать при родах, но, к сожалению, наши планы и сроки появления младенца на свет не совпали.

Мы подарили Араминте бутылку канадского виски, которое она называла брэнди. В благодарность за это бесценное средство в ее практике она, отведя Барни в сторону, подарила ему две небольшие бутылочки своего любовного зелья. Какой элексир силы и мужества таила в себе эта темная сатанинского вида жидкость? Означает ли название этого острова — Андрос, «мужчина», — что даже травы, произрастающие на нем, содержат вещество, повышающее мужскую потенцию? Возможно, что в этих бутылочках были и более сильные стимуляторы, чем размолотые рога носорогов, применяемые китайской медициной, или же размельченные усы тигра, известные в индийской медицине.

— Я кладу кору корня железного дерева, измельчаю принцево дерево, взбалтываю и кипячу все это с небольшим количеством рома. Принимайте в горячем виде, — пояснила она. — Это средство безотказное.

Она попросила Барни в порядке консультации осмотреть некоторых из ее наиболее тяжело больных. Оба коллеги, один — выпускник медицинского факультета Гарвардского университета, другая — выпускник джунглей Андрос, совершили обход. На Барни произвело глубокое впечатление то умение, с которым она управлялась при ее примитивных средствах. Вряд ли современная больница могла оказать лучшую помощь ее наиболее трудным больным. Один страдал трудно излечимой формой кардиальной астмы, а другой, по всей вероятности, неизлечимым раком желудка.