Виктор Леглер - Южнее Сахары

Вернувшись, он задумчиво открыл дверь ключом и первое, что увидел, войдя в комнату, была Ава. Она лежала на его кровати, широко раскинувшись в своей излюбленной позе: одна нога на кровати, одна на полу, руки закинуты за голову. Глаза ее открылись, она вскочила, подбежала, обняла, заплакала, бысто-быстро заговорила, все это сразу.

– Отряд из Армии освобождения народа хочет прийти и забрать золото. Они знают, что у тебя есть. Уходи. Они придут, ты умрешь.

Неожиданных новостей было сразу так много, что Андрей машинально отреагировал только на последние слова.

– Зачем им меня убивать, – спросил он рассудительно, – им золото нужно, а не я.

То, что он слышал в Африке о самых отмороженных народно-революционных армиях, самых коррумпированных полицейских режимах, просто бандитах, сводилось к банальному грабежу. Отнять деньги, машину, багаж – сколько угодно. При этом могут даже войти в положение и оставить самое необходимое. Но без разумной причины не убивают. За убийствами, особенно белых, следуют неприятности, вплоть до высадки войск ООН. Прекращается туризм, сворачивается бизнес. Кому это нужно?

– Армии не нужно, – согласилась Ава, – Мусе Бубакару нужно. Он хочет, чтобы тебя убили. Он хочет договориться с властями и забрать твои машины. Он хочет, чтобы твои машины работали на его земле. Он обещал очень много денег полиции, чтобы они не помешали.

– Откуда ты узнала?

– От людей. Люди все знают.

Она сказала это легко – не как тяжкое, выношенное убеждение, а как общеизвестную банальность, вроде «днем светло».

– Люди не хотят, чтобы тебя убили, они тебя любят. Мусу Бубакара не любят.

– Что же они меня не предупредили? – проворчал он.

– Как не предупредили? Они сказали мне. Я тебя люблю. Я тебе должна сказать. Кто тебя предупредит, того тоже могут убить. Но не меня. Все знают, что я твоя женщина. У меня сильный отец, сильный муж. Меня не тронут.

– Как ты добралась?

– До Кайкая (это был верхнегвинейский городок недалеко от границы) доехала, а дальше бежала. Но не по дороге. И не днем. Если по дороге, все узнают.

Пробежать пятьдесят километров ночью по колючим тропинкам в обход дорог. Только тут Андрей обратил внимание на ее запыленный, загнанный вид, на ноги, разбитые и исцарапанные. Он наклонился поцеловать ее.

– Тебе было страшно? – спросил он, вспомнив, как панически она боялась ночного леса.

– Нет, потому что я делала хорошо, и Бог был со мной.

– Когда они придут?

– Не знаю. Может быть, сегодня ночью. Ты должен уйти сегодня. Но не по дороге, и не в Кундугу. Ты знаешь, как?

– Знаю. Как ты живешь?

– Я живу хорошо. Мой муж хороший. Я выполнила волю отца, значит Бог со мной. У меня уже есть сын. Я счастлива со своим мужем, потому что знаю, что ты есть. Если ты умрешь, я всегда, всю жизнь буду плакать и никогда не буду смеяться.

– Муж знает, что ты здесь?

– Нет. Я ему сказала, что должна навестить отца. Он поймет, но ничего не скажет. Я знаю, у кого спрятаться, а потом уйду. Со мной ничего плохого не будет, потому что Бог меня защитит. Нет, мы не будем… (она употребила слово из их личного «языка на двоих»), потому что тебе нужно много сил.

Чем больше минут они вместе, тем труднее расставаться. Она с усилием оторвалась от него, выскользнула в дверь, перебежала поляну и исчезла в кустах. Пора было браться за дело.

Как это ни странно, во время одной из своих одиноких прогулок он фантазировал о возможности подобной ситуации и приготовил воображаемый план мероприятий. Теперь он, почти не размышляя, быстро действовал. Достал из сейфа последнее золото – маленький железный ящичек, в котором было двадцать с лишним килограммов золотого песка, обернул в одеяло, положил в рюкзак. Собрал деньги, личные документы и бумаги компании, карту, компас, спутниковый определитель координат, воду, немного еды, нож, пистолет. Надел крепкие джинсы, штормовку с капюшоном, высокие американские армейские ботинки. Будет жарко, но безопасно. Погрузил все в машину, бросил туда же большой молоток, деревянный брусок и саперную лопатку. Сел за руль и выехал на дорогу. Положение начальника позволяло не давать никому объяснений. Николай, что было весьма удачно, уехал в Сонгвиль выточить в паровозном депо какие-то детали. Кулибали попросился на один день в Кайен, по личному делу. «Интересно, знал он или не знал?» – безразлично подумал Андрей.

В одном месте, где дорога подходила близко к обрыву, он, не глуша мотора, приостановил машину в скрывающей ее высокой траве и сбросил багаж в рытвину, под колючие кусты. Присыпал все сухими листьями и поехал в сторону реки. Рыбаки, шедшие домой с вечерней проверки сетей, встретились ему на дороге, поздоровались и проводили взглядами. Уже начинались сумерки, на реке никого не было, рыбацкие лодки стояли в ряд. Он отвязал лодку, принадлежащую участку, вывел на воду и с силой толкнул в сторону речного фарватера. Течение подхватило ее, она закружилась на воде и исчезла за поворотом в последних лучах заходящего солнца. Он запер машину, оставил ее на берегу и, минуя тропу, быстро пошел через саванну по хорошо знакомой ему местности. Люди, особенно в сумерках, строго придерживаются дорог, и шансы кого-то повстречать в густой траве были незначительны. Приблизившись к месту, где он выбросил багаж, он надел хорошо уложенный рюкзак, прихватил остальное и стал вприпрыжку подниматься вверх по склону. С таким грузом далеко не убежишь, но ему не надо далеко.

В уже густых сумерках он прибыл к месту назначения, россыпи каменных глыб, скатившихся не так давно с обрыва. Одна приличного веса плита лежала одним боком на земле, другим опиралась на камень поменьше, образуя что-то вроде низкого шалашика. Андрей знал, что под плитой в земле есть небольшая ямка. Он пошарил там палкой на предмет змей и скорпионов, потом пропихнул под плиту ящичек с золотом, протолкнул ногой, пока он не провалился в ямку. Подбил под край плиты деревянный чурбачок, подкопал и откатил в сторону камень, на который она опиралась. Теперь плита всем весом лежала на деревяшке. Он взял молоток и сильным ударом выбил брусок из под плиты, которая с глухим стуком хлопнулась о землю, надежно прикрыв золото. Когда придет время его забирать, достаточно будет приподнять плиту домкратом. Он спрятал подальше инструменты, поднял легкий теперь рюкзак и стал быстро подниматься по лестнице каменных глыб, иногда пуская в дело руки и обходя осыпи, заросшие колючками. Добравшись примерно до половины склона, он устроился на карнизе между двумя обрывами, в нише под нависающей скалой, глотнул воды и стал отдыхать. Придут ли бандиты сегодня? Если за ночь ничего не случится, утром можно подумать, что делать дальше.

В свете звезд и тонкого месяца расстилающаяся внизу равнина не то, что была видна, но угадывалась. В поселке не было огней, станция не работала. Андрей был совершенно спокоен. Он никуда не торопился, время текло незаметно, а глаза видели все больше деталей вокруг. После полуночи на участке началась какая-то активность. С разных направлений засветили автомобильные фары. Замелькали вспышки карманных фонариков. Огни перемещались, и это длилось довольно долго, среди прочих движений состоялись поездки к реке и в деревню. Андрей с удовольствием представил себе, как народные освободители пинают ногами неподъемный и невскрываемый сейф. Ему беспокоиться было совершенно не о чем, поскольку найти его в хаосе обрывов и осыпей у них не было шансов даже днем.