Вячеслав Крашенинников - По Декану

Музыкальные колонны, стоящие по бокам ворот храма, показывают знакомство древних каменотесов со звуковыми свойствами гранита. Не нарушая целости коротких толстых колонн, камнерезы вытесали по всей их длине восемь-десять каменных «струн» толщиной в руку. Ударь слегка по такой «струне» — и камень отзовется глуховатыми мелодичными звуками основных тонов древней индийской октавы.

Центральная и лучшая статуя храма с большим реализмом изображает свадебную сцену. Бог Вишну отдает свою сестру Минакши в жены Шиве. Оба бога, одетые в богатейшие наряды и в причудливых головных уборах, стоят в живых позах. Жесты богов и смущение Минакши красноречиво свидетельствуют о том, что тут происходит. А навес над скульптурной группой и пьедестал под ней — сплошное каменное кружево. Вся эта громада была выскоблена резцами из единого куска гранита. И таких скульптурных групп в храме Минакши сотни!

Чтобы рассмотреть поближе Саннадхи — самый высокий гопурам храма, мы решили забраться на храмовую крышу, но очень пожалели о своем опрометчивом решении. Громадная плоская крыша была раскалена солнцем. Обувь пришлось оставить у входа в храм, и камни невыносимо обжигали голые пятки. Первым ретировался пахлван, а за ним и мы. Когда, спустившись с крыши, мы побежали прятаться от солнца под крышу соседнего мандапама, то увидели там пахлвана. Он сидел на камешке и, поплевывая на ладони, прикладывал их к горевшим красным ступням.

В одном из дворов старого Мадурай мы видели, как работают кустари ткачи. Ткачеством здесь занимаются целые семьи. Полученные от ростовщика шелковую пряжу и золотую нить ткачи превращают в роскошные сари, которые золотым, алым и синим пламенем полыхают в магазинах Индии.

Главное орудие ткачей — деревянные ткацкие станки, челноки которых приводятся в движение ритмичными подергиваниями вправо и влево специальных веревок. За день напряженной работы ткач может соткать метр-полтора чудесной легкой ткани. Во дворе у ворот стоят чаны с красками. Ткачи осторожно опускают в них аккуратно скрученную в узлы пряжу и потом развешивают ее сушиться на солнце. Нужно обладать поистине необычайным терпением, мастерством и хорошим вкусом, чтобы делать восхитительные ткани, которые не имеют себе равных в мире по прихотливости узора, легкости и необычайно стойким ярким краскам!

Только большое мастерство, отточенное трудами многих поколений, позволяет индийским ткачам держаться и жить своим тяжелым ремеслом. Но гибель их ремесла предрешена — им становится все трудней конкурировать с фабриками.

Уезжая из Мадурай, мы смотрели, как тают вдали громады гопурамов, и испытывали смешанные чувства восхищения всем виденным и какого-то недоумения. Как оценить, с какой меркой подойти к индийским храмам. Те, кто заставляли строить эти знаменитые храмы, хотели возвеличить себя и заставить народ трепетать перед мощью гигантских сооружений — святилищ грозных богов. Жрецы храмов веками воспитывали народ Индии в духе пассивности, непротивления и стоицизма. Сами храмы и каменные статуи в них создавались ценой грабежа и неимоверных страданий народа.

Да, все это верно! Однако верно также и то, что в образах традиционных героев Рамаяны и Махабхараты, невообразимо древних пуран, вед и сказаний, народные умельцы, мощью своего гения прорвавшись сквозь тенета религии и опеку ортодоксальных брахманов, сумели воплотить в камне яркие образы своих современников, отразить свои взгляды на жизнь и искусство, современную им жизнь и свои верования во всей их красочности и разнообразии. И тем они на вечные времена возвеличили и прославили трудолюбие и талантливость народа Индии.

Читатель уже слышал о судьбе фамильных сокровищ, которые распродают бывшие феодальные владыки Индии. Нечто подобное происходит ныне с древними скульптурами Декана. В Индии древние скульптуры можно найти не только в храмах, но и в заброшенных святилищах, у дорог и колодцев, в дхармашалах, а то и просто в поле или на горном склоне. Веками поклонялось им местное население. Никто не смел их тронуть пальцем. Но сейчас не те времена. Бесчисленные туристы, главным образом богатые американцы, скупают старинные индийские миниатюры и всевозможные диковинки, не брезгают они и скульптурными фрагментами.

И вот в связи с этим новым «спросом» в Индии возник неведомый до сих пор грязный промысел разрушителей и похитителей древних скульптур. Мародеры рыщут по стране в поисках забытых скульптур и разрушают их, выламывая и выпиливая самые красивые куски: лица, руки, каменные цветы, куски орнамента. Все это уплывает за океан и в Европу. Стране причиняется неисчислимый вред. Народ лишается своего культурного достояния.

Последние восемьдесят километров до мыса Коморин — крайней южной точки Индии — мы ехали по сказочно красивой изумрудно-зеленой стране. Справа всю дорогу маячили обрывистые и крутые горы, на склонах которых сквозь заросли редкого кустарника там и тут выступают обширные плешины бурого камня. И — странный, никогда не виданный нами феномен — густые сизо-белые тучи клубились как раз над высокими пиками гор, похожие на парусные корабли, севшие на мель в небесном океане.

А слева неслась древняя, щедро политая потом пахарей, культивированная до последнего кусочка плодородная земля. Словно зеркальца, вшитые в юбки женщин банджара, кругом блестели квадратики залитых водой рисовых полей. На узких межах между ними, задумчиво, свесив кудрявые головы, гляделись в потемневшие воды речек, каналов и прудов кокосовые пальмы. На окрестных вершинах виднелись храмы, побеленные камни, надгробия старых могил. Невольно вспомнилась старинная местная поговорка, что гора без мандира (храма) вроде и не гора!

Еще большее очарование местному пейзажу придавали глубокие вечерние тени и скользящие лучи солнца, которое скрывшись за горами, яркими прощальными красками расцвечивало вершины и груды облаков над ними.

Прекрасная плодородная страна могла бы в изобилии снабдить местное крестьянство всем необходимым для жизни, но оно было, пожалуй, беднее, чем в других районах Индии. Адвокат из Тирунелвели, любезно предоставивший нам свой автомобиль, всю дорогу рассказывал об отчаянной классовой борьбе в здешних деревнях. Крестьянство все решительней отказывается мириться со старыми феодальными порядками, которые еще в силе в этом краю.

Чем ближе к мысу Коморин, тем влажнее становился воздух, роскошнее пальмы и зеленей поля. В надвинувшейся темноте мы тихо ехали по дамбам среди бесконечных рисовых полей, пока наконец глухой шум прибоя не известил о близости моря. В четвертый раз оказались мы на его берегу, но на этот раз в точке, где сливаются воды Аравийского моря, Бенгальского залива и Индийского океана! Столь важное обстоятельство, сделавшее этот кусочек суши необычайно святым для религиозно настроенных индийцев, само по себе представляло большой интерес.