Юлия Евдокимова - Испания со вкусом солнца [Гаспачо для печального рыцаря] [litres]

Одним из главных толедских потрясений оказался Эль Греко. Однажды я вдруг поняла, что даже Гойя в мадридском музее Прадо уже не производит былого впечатления, все померкло перед Эль Греко.

– У этой картины эффект 3D! – ошеломленно сказала я, впервые увидев «Погребение графа Оргаса» в церкви Сан-Томе. Странно, в альбомах и книгах Эль Греко совершенно не производил такого впечатления, как «вживую». У него невероятно яркие, объемные картины. «Погребение» висит в одном из залов собора, с отдельным входом с боковой улицы. Ты входишь – и оказываешься с картиной один на один.

Вместе с нами в Сан-Томе пришли человек пять подростков, долго выгребали мелочь из карманов на билет, а потом тихонько переговаривались, обсуждая картину.

– Увы, – сказали мне потом, в ответ на мои восторги: вот ведь, совсем еще дети, а пошли к Эль Греко! – не все, ох, далеко не все такие…

– Это ворота прощения грехов, – раздался голос позади меня, когда я смотрела на резные готические украшения толедского собора, – они открываются лишь раз в год, во время праздника Тела Христова. А в остальное время – только для папы римского и для короля.

Собор Толедо

Собор меняет свой цвет, он может казаться серым, становится желтым под ярким солнцем и розово-золотым на закате. Но увы, с той давней первой ночи я больше ни разу не увидела степных орлов на его шпилях.

А потом незнакомый молодой человек сказал:

– Зайдите в монастырь Санта-Изабелла. Там в подвале мастерская, посмотрите, как делают знаменитое «Дамаскене», не массовое.

И мы зашли, и в капеллу монастыря, и в маленький дворик, а потом и в подвал, где, согнувшись, сидели мастера, в чьих руках дамасская сталь превращалась в ювелирные и оружейные шедевры. Мне показали, как сталь покрывается золотыми и серебряными нитями, дали подержать в руках катушку с золотой нитью.

Одни из ворот в старый город Толедо

В маленькой галерее на стенах висели шпаги, мечи и прочая красота, сделанная здесь же, в мастерской, и совсем не такая, как массовая продукция в туристических магазинах на каждом углу.

Среди средневековых улочек Толедо я примирилась с отсутствием в Испании в легкой доступности любимых каменных борго. Еще поняла, как сильно арабы и испанцы прошлись по итальянскому югу, где и городки, и улочки вот такие же – арабские и испанские одновременно.

Здесь унылые ламанчские степи сменяются камнями и скалами, среди которых проложены дороги, бурлит Тахо, чередуя маленькие плотины и зеркально-чистую гладь воды, в которой отражаются средневековые мосты и ворота, ведущие в город.

В двух шагах от собора на маленькой площади спрятался Горький колодец.

…Ночь спустилась на Толедо, погасили свет в богатом особняке, разошлись спать слуги. И только красавица Ракель, дочь хозяина, не спит. Ждет она у дверей, ведущих на балкон, своего возлюбленного Фернандо.

Как и обещал, он появится, со шпагой, в малиновом плаще, и поднимется по плющу, обвившему стену, на балкон.

Но однажды, когда с 12 ударами колокола приблизится Фернандо к калитке в сад, пахнущий миртом и гвоздиками, появится тень с кинжалом в руке и вонзится кинжал в спину кабальеро. С криком выбежит во двор Ракель, но поздно, на камнях двора лежит лишь окровавленное тело…

С тех пор каждую ночь спускалась Ракель во двор, собираясь, словно на свидание, и лила слезы в колодец. И однажды бросилась она в воду, не в силах пережить своего горя.

Каменный колодец, полный горькой воды, покрыт плитой, до сих пор стоит он посреди узкой, убегающей вниз к реке улочки.

Здесь вечером зажигаются многочисленные фонари, а на углах домов висят связки сковородок, которые покачивает ветер, быки щеголяют в шапочках тореадоров. А вот здесь на балконе сядет вечером, расправляя оборки на цветастом платье, юная дама, и спустится ночь, и выйдет кавалер на балкон чуть выше прекрасной сеньориты с гитарой в руках.

Утром город залит розовым светом, а вечером его стены снова становятся золотыми.

Невероятная смесь религий, стилей, тайных учений древности – Толедо не похож ни на один город Испании. Да и в прочей Европе таких городов, вобравших в себя мудрость веков, религий и народов, только два – Толедо и Прага.

Идешь по маленьким знакам к старинной синагоге и к парку над Тахо (именно здесь происходило действие новеллы Фейхтвангера «Испанская баллада»), а за мавританским вокзалом в стиле мудехар, среди ламанчской степи вдруг вырастают зубчатые башни дворца Гальяна в маленьком оазисе кипарисов, где жила прекрасная Ракель.

Горький колодец в Толедо

Стоишь напротив Толедо на высоком холме – и видишь лабиринты улиц и крыш арабского города. Кажется, сейчас закричит муэдзин…

Но нет муэдзина, бьет колокол на соборе католической столицы Испании, резиденции архиепископа. Он не ведет мелодично «Ангелус» в сонме прочих маленьких и больших колоколов на соборах и церквях, к чему я так привыкла итальянскими вечерами. Он бьет одиноко, глухо и размеренно. Не прерываясь даже на ночь, он вздыхает, и ухает, и даже скрежещет. И в этом звуке – вечность.

В одном богатом доме жил здесь обращенный в христианство еврей, он был самым умелым кузнецом в городе, делавшим решетки, двери и прочие вещи из железа. Работы его славились на весь Толедо.

Выполнял мастер заказы для войны с маврами, которая шла в Андалусии, и много повозок приезжало в его дом, загружалось цепями, уезжало на рассвете от его дома. Часто он работал всю ночь, и соседи удивлялись такому трудолюбию.

Война закончилась, католические короли подчинили себе Андалусию. Стали возвращаться домой освобожденные из плена рыцари. Один из них привез цепи, в которые заковали его мавританцы, и изумленные жители Толедо увидели на цепях знакомое клеймо.

История умалчивает о судьбе мастера, успел ли он убежать или был казнен, но дом его носит имя Дом цепей – casa de las cadenas, а со стен монастыря Сан-Хуан-де-Лос-Рейес свешивается множество цепей, в которые заковывались христианские рыцари.

Следующая история начинается с просьбы некоей красивой и очень капризной девушки по имени Мария Антунес.

Умоляла она своего жениха, Педро Альфонсо де Орельяна, достать золотой браслет, украшавший руку Пресвятой Девы Дарохранительницы в соборе Толедо.

Долго сопротивлялся юноша, но не смог устоять перед просьбами невесты, просто одержимой этим браслетом.