Мониша Раджеш - Вокруг мира на 80 поездах. 72 000 километров новых открытий

– Что она говорит? – спросил Марк, вынимая наушники из ушей.

– Не имею ни малейшего понятия, но, кажется, у нее хорошее настроение. Она монахиня?

Бросив взгляд на женщину, я обратила внимание на то, что сквозь коротко остриженные волосы проглядывает кожа, и на то, что под горчичного цвета мантией на ней надета бордовая роба, из чего я сделала вывод, что это настоящая тибетская монахиня. Она все еще болтала, потряхивая фляжкой с чаем одной рукой и активно жестикулируя другой, периодически срываясь на хохот, и, судя по всему, задавала мне один и тот же вопрос. Ударив себя по бедру и нервно хихикнув, она обернулась к Джему и Марку, рассчитывая получить помощь, и повторила свой вопрос еще несколько раз, пока я не уловила в нем слово «индианка».

– Да, индианка! – сказала я, тыча себя в грудь. – А он наполовину индиец, – добавила я, указывая на Марка.

Монахиня схватила меня за палец, ее переполнял восторг. Размахивая руками и что-то беспрерывно бормоча, она отодвинула подушку Марка и присела. Это открытие явно побудило ее к новой волне монолога.

– О чем, черт возьми, она болтает? – спросил сидевший рядом Марк, пытаясь прервать этот бесконечный поток.

Джем исчез в соседнем купе и вернулся со слегка раздраженного вида беременной молодой девушкой – в поездах нам встречалось огромное количество беременных женщин, и только сейчас до меня дошло, что связано это с запретом на авиаперелеты в последнем триместре.

– Она говорит по-английски, – сказал Джем, – и вызвалась помочь с переводом.

Аккуратно присев на краешек спальной полки, девушка прислушалась к разговору монахини, затем повернулась ко мне.

– Она хочет узнать, не из Индии ли вы.

– Да, я оттуда, – ответила я, решив, что не буду упоминать про то, что выросла в Англии, ведь, судя по всему, для этой женщины мое индийское происхождение важнее чего бы то ни было на этом свете. Во время перевода в какой-то момент девушка начала смеяться, а монахиня стала подпрыгивать на сиденье, вскидывать руки в воздух, а затем склонилась ко мне и взяла за руки.

– Она очень обрадована тем, что вы из Индии. Индия добра к далай-ламе. Вы первая индианка, которую она встретила. Она говорит, вы особенная.

– Мы только что вернулись из Тибета, – сказал Джем, показывая ей фото на телефоне.

Видимо, это стало последней каплей для монахини, она засмеялась заразительным смехом так, что даже потекли слезы. Марк открыл свой компьютер, чтобы показать ей остальные фотографии дворца Потала, а в это время она сидела, подсунув руки под себя, и хихикала, как ребенок, указывая пальцем на экран, когда ей что-то особенно нравилось.

– Меня восхищает то, насколько счастлива эта женщина, – сказал Марк. – Кажется, она счастлива на все 100 процентов.

Казалось, что с того момента, как она появилась в дверном проходе нашего купе, оно словно наполнилось теплотой и смехом. Мы не понимали ни слова из того, что она говорила, и беременная пассажирка разделяла наше непонимание, но с помощью жестов, мимики и прикосновений нам удалось достичь взаимопонимания. Монахиня достала свой iPhone 6 Plus и начала пролистывать фотографии в галерее, на них были запечатлены молодые монахи за физическими упражнениями и селфи более взрослых монахов рядом с монастырем Дрикунг Тил в Лхасе. Марк склонился к экрану, чтобы получше их рассмотреть.

– У нее есть WeChat! Ничего себе, тибетские монашки общаются друг с другом в WeChat.

WeChat – самый популярный мессенджер в Китае, мы трое пользовались им вместо WhatsApp с самого прибытия сюда. Монахиня взяла мой телефон и знаками дала понять, что просит добавить ее контакт в мессенджере. Я не знала, как найти ее аккаунт, так как он был написан на китайском, поэтому просто передала телефон ей, после чего она ловко открыла настройки и показала, что для этого достаточно считать qr-код, затем с улыбкой вернула мне телефон. Не прошло и минуты, как она кивком указала на мой телефон, где уже появилось уведомление о присланном от нее сообщении – эмодзи золотого Будды, который лучился светом. Ну если уж тибетская монашка учит меня правильно пользоваться айфоном, то теперь меня уже ничего не удивит.

Перед тем как сойти на следующей станции, монахиня жестами позвала нас проследовать за ней в ее купе. Там она начала судорожно копошиться в своих вещах, а затем достала оттуда три красные нити с золотыми амулетами. Она повязала каждому из нас по одной из нитей на запястье, а затем положила по черному зернышку в ладонь, показывая, что его следует проглотить. В обычной жизни я бы сильно засомневалась, стоит ли доверять незнакомцам и тем более есть неопознанные зерна из их рук, но во время путешествий на меня снисходят моменты необъяснимого слепого доверия, так что я без раздумий забросила его в рот и прожевала. На вкус оно оказалось сладким, и оставалось только надеяться, что это и есть секрет ее бесконечной радости и счастья. Обернувшись шалью, монахиня поспешила к выходу – мы как раз прибывали на станцию, на прощание она обняла меня. Джем наклонился, рассчитывая обнять ее следующим, на что она в шоке отпрянула, быстро и четко, как будто долго занималась боксом.

– Дружище, тебе нельзя обнимать монахинь! – воскликнул Марк. – Они давали обет, что не будут заниматься подобными вещами!

Нежно похлопав Джема по плечу, она, все еще широко улыбаясь, сошла с поезда, где на платформе ее уже ожидали другие монахини, и помахала нам в окно.

После тридцати или уже сорока четырех – сложно было понять, сколько прошло времени – еще пять часов в пути прошли незаметно, и мы прибыли в Турфан, город в пустыне, где нас встретил стойкий аромат специй, а все потому, что рядом с вокзалом находится огромный базар, где специализируются как раз на них. Стоило нам выйти на улицу, как нас тут же окружили таксисты в пиджаках поверх свитеров, чьи головы украшали яркие расшитые тюбетейки, плоские наверху, а не круглые и белые, какие мы видели до этого. Мы знали, что одно только наличие рюкзаков за спиной манит таксистов, словно блестящие вещи – ворон. Мы стали продвигаться подальше от вокзала, пока, изучив внимательнее карту в телефоне, я не поняла, что такси нам все же понадобится. Вокзал был расположен не в самом Турфане, а в пятидесяти километрах за городом, в местечке под названием Дахеян, поэтому я притормозила и, стараясь не выглядеть слишком уж заинтересованной, стала торговаться с водителем, который оказался настолько терпеливым, что следовал за нами с самого вокзала. Остальные уже давно оставили всяческие попытки нас уговорить. Водитель понял, что мы у него на крючке, уже с того момента, как я остановилась, так что он достал ключи и указал на автомобиль, припаркованный неподалеку.