Мониша Раджеш - Вокруг мира на 80 поездах. 72 000 километров новых открытий

– О, сегодня еще не так холодно, – сказала она, глядя на приборную панель.

– Сейчас минус четырнадцать, – резонно ответила я.

– Ну да, не холодно. Обычно у нас ниже минус двадцати.

– Чем можно заняться в такой холод? – спросил Джем.

– Жить здесь не то чтобы очень интересно, – ответила она. – А вот для приезжих есть многое, что стоит увидеть и попробовать, например крытая беговая дорожка, боулинг и оперный театр, но для меня все это скучно. Я собираюсь ехать учиться в Дублин.

– Почему в Дублин? – спросил Марк, наклоняясь к ней с заднего сиденья.

– У меня много друзей, которые туда уехали, и им там довольно весело.

– Это школьные или университетские друзья?

– Университетские, – ответила Асем. Глянув в зеркало заднего вида и обогнав BMW, она ловко объезжала заледеневшие участки дороги. – Большинство моих друзей учится в аспирантуре, а кто-то присоединился к запрещенным террористическим организациям.

– Э-э-э-э… постой-ка, что-что?!

– М-м, – сказала она, обернувшись к нам, и невозмутимо добавила: – Там хорошо платят.

– В банках вот тоже платят неплохо, – парировал Джем.

– Постой, твои друзья реально примкнули к террористам? – спросила я, оттянув ремень безопасности, чтобы продышаться, и повернулась к Асем.

– Ну они не совсем мои друзья, но да, некоторые из парней, с которыми я училась. Им очень хорошо платят, и теперь они могут отложить больше денег за месяц, чем смогли бы заработать за год на обычной работе здесь, поэтому они едут туда и отправляют деньги своим семьям. Мы приехали, – радостно возвестила она, отстегивая ремень.

Асем вышла из машины, а мы по-прежнему сидели, ошеломленные ее словами, сказанными столь непринужденно. Она произнесла это так, словно ее знакомые отправились пожить год-другой в Таиланде после окончания университета.

– Представьте себе, что вам стало скучно, и вы подумали: «Так, а не стать ли мне террористом?» – сказал Марк, качая головой в тот момент, когда мы заходили в баню.

Асем настояла на том, чтобы добросить нас до вокзала, и мы оказались в ее автомобиле, где громко играла хип-хоп музыка, примерно в 9 утра. Мы вовсю настраивались на очередную часть своего путешествия. Отрезок длиной в 3000 километров по территории Казахстана и России был недостающим звеном в цепи, которая должна была вернуть нас в исходную точку отправления. Из Москвы всего на пяти поездах мы доберемся домой в Лондон. Выходя из машины, нам пришлось пробираться сквозь метель, уши обдувал обжигающий холодом ветер. Приглушенный гудок поезда прозвучал так, словно тот был где-то очень далеко, настолько сильной была пурга. Казалось, будто еще вчера нам только предстояло совершить путешествие всей жизни по железным дорогам мира и впереди нас ждали только новые открытия и полная неизвестность, а теперь ему уже подходил конец. Ну почти.

Никто не разговаривал. В течение первых нескольких часов Джем читал в вагоне-ресторане, Марк, прильнув к окну, наблюдал за низко нависшими облаками, словно отвергнутый любовник из песни 80-х. Подперев голову руками, я лежала на своей полке, наблюдая за тем, как красивые казахские ландшафты сменяются бесконечными степями с довольно убогими домишками. Проржавевшие листовые кровли, разбитые участки окон закрыты кусками оргстекла. Здесь уже ничего не напоминало о блеске Астаны, обветшалые фермерские хозяйства и покинутые дома проносились мимо окон, пока мы пробирались все дальше на северо-запад, останавливаясь на пару минут на станциях и полустанках советской эпохи, представлявшие собой просто окрашенные в пастельные тона коробки из бетона. Эти виды отражали наш общий настрой: у всех было ощущение, что сейчас вечер воскресенья, а завтра предстоит идти в школу. Джем и я направлялись обратно в Лондон, а Марку нужно было встретиться с друзьями в Москве, так что нам оставалось провести вместе еще два дня. В детстве у меня был календарь с героями Peanuts, на котором был нарисован Чарли Браун со Снупи на плечах, а снизу была подпись: «Неважно, куда ты едешь, главное – с кем». Тогда я не слишком задумывалась о ее смысле. Я никогда особенно не придавала большого значения цитатам знаменитых людей: обычно их пускали в ход не слишком эмоционально стабильные люди, но конкретно эта мысль была проста и правдива. Не так легко проводить вместе время целыми неделями в замкнутом пространстве размером с обувную коробку, буквально друг на друге, справляясь с голодом, усталостью, невозможностью нормально принять душ. Но мы выжили, нам помогло справиться голландское gezellig , благодаря нему нам удалось стать настоящей семьей, объединенной общим путешествием.

Придвинувшись к окну, я увидела там целую гору одеял и консервных банок сквозь дверной проем полуразрушенного сарая, где нашел приют бездомный. У дома теплился небольшой костер, а он сам сидел и делал самокрутку. Мы уже ехали дальше, а я смотрела ему вслед, на его низко склоненную голову, и думала о том, кто он такой, откуда приехал, почему оказался здесь. Именно поэтому меня влекло к поездам: всего на несколько секунд ты становишься свидетелем событий чьей-то жизни. Бродяга крутит самокрутку, мама прижимает к сердцу своего малыша, банкир отдыхает в свой обеденный перерыв. В этот момент они просто живут своей жизнью, не зная, что кто-то прямо сейчас, в этот момент, за ними наблюдает. В повседневной жизни обособленность – это неотъемлемая часть существования в большом городе, но она приводит к тому, что мы не видим и не замечаем друг друга. Иногда мы бросаем взгляд на другого человека, но тут же его отводим, лишь отметив про себя прическу или развязанный шнурок, но не смотрим и не слышим другого по-настоящему: эмпатия имеет тенденцию к полному исчезновению. За время нашего путешествия я настолько привыкла к своей роли зрителя в первом ряду, который без билета попал на театральное шоу, где в качестве сюжетов используются человеческие жизни, что сейчас с трудом представляла себе чувство изоляции, которое появится, когда закончится этот период нашей жизни под стук колес.

Распахнув дверь, в проеме появилась проводница с двумя стаканами пакетированного чая, веревочки с этикетками свисали по краям. Персонал в этом поезде был по большей части русский и на удивление очень приветливый и дружелюбный. Интересно, что золотых коронок на всех у них было больше, чем в клипе любого именитого рэпера. На борту было не так много пассажиров, и, как было с Оксаной в Трансмонгольском поезде, к нам проявляли практически материнскую заботу: приносили чай, печенье и дополнительные одеяла – несмотря на то, что температура в купе и так была по-тропически высокой. Наравне с казахами мы следовали модным тенденциям в поездах и носили вьетнамки и олимпийки. В купе всегда было очень жарко, поэтому мы не упускали шанса выйти наружу на остановках, чтобы успеть охладиться на ледяном ветру и не умереть от теплового удара. Глоток чая приподнял мое настроение, я выглянула в окно, где вечерний свет уже смягчил угловатость пейзажа, контуры голых черных деревьев выделялись на теплом персиковом фоне.