Николай Соболев - По дебрям и морям [Жизнь и приключения Генри Стэнли и Джемса Кука]

Единственное что дало Генри приют, это — некоторые знания, которые он сумел получить там, несмотря на плохо поставленное обучение.

Генри легко воспринимал и усваивал все, что преподавалось, и считался первым учеником в классе. Особенно отмечались его успехи в рисовании, но и это было случайно, по прихоти «именитого» посетителя.

Случилось это так: посетивший школу епископ подарил детям снимки собора. Генри попробовал срисовать их, вышло очень удачно; скоро после этого сестра епископа подарила мальчику тетрадь и цветные карандаши; с тех пор Генри охотно проводил свободные часы за рисованием.

Большего внимания к себе и к своим способностям Стэнли в приюте не видел, разве только, что на празднестве школы, происходившем ежегодно, Генри заставляли руководить хором и декламировать. Тогдашняя казенная школа преследовала лишь цель угодить «почетным попечителям» показными знаниями детей, да и то, главным образом, в области закона божия. Пробуждающаяся мысль детей, требующая ответов на много больных и важных вопросов, оставалась неудовлетворенной.

Глядя на уезжавших из приюта сверстников, поступавших в ученье, Генри не раз задумывался над тем, что с ним будет дальше. Сильная и самостоятельная натура Генри не могла долго подчиняться приютской системе насилий и издевательств, не щадившей детского самолюбия. Обстоятельства, при которых Генри ушел из приюта, очень характерны. Было так: купленный для школы сосновый стол оказался поцарапанным кем-то из учеников, хотя никто не видел, чтобы кто-нибудь ходил по нем ногами. Наставник пришел в бешенство.

— Кто виновник? — заревел он.

Дети не знали. Наставник приказал всем раздеться, и начались обычные в таких случаях крики, слезы, просьбы. Все пережитые порки внушали Генри ужас и страх; теперь же он стоял, как окаменевший, и когда наставник, повернувшись к нему, злобно прошипел: «ложись!» — в Генри накопилось столько возмущения, что он, удивляясь собственной храбрости, закричал: «Ни за что!» и тотчас же почувствовал сильный удар в грудь, от которого он упал на скамью. В первое мгновенье Генри потерял сознание, но быстро придя в себя под ударами озверевшего воспитателя, продолжал отбиваться и изо всех сил толкнул наставника ногой по очкам. Очки разбились вдребезги; наставник, зашатавшись, упал, а обезумевший Генри схватил розги и начал бить неподвижно лежавшего на полу наставника. Спустя несколько минут Генри совсем обессилел и только тогда понял, что случилось.

Сообразив, что лучше убрать наставника из класса, мальчики потащили его по коридору в его комнату и, закрыв дверь, вернулись обратно в класс.

Все были взволнованы, но страх к наставнику исчез; было ясно, что никто из воспитанников теперь не ляжет безропотно под розги.

— А вдруг он умер? — беспокоился Генри, но, узнав от товарищей, что наставник очнулся и умывается холодной водой, Генри перешел к мысли о том, что будет дальше.

Страшно было оставаться в приюте и ждать расправы. Единственным выходом было — бежать.

Посоветовавшись с товарищем, Генри решился.

Под предлогом необходимости смыть кровь с лица, он выбежал во двор; товарищ последовал за ним. Перебравшись через высокую стену, окружавшую двор, оба мальчика пустились бежать, не оглядываясь.

Что их ждало впереди? Пока они об этом не думали. Вдыхая свежий воздух поля, они чувствовали себя на пороге новой свободной и счастливой жизни.

Но это ощущение скоро сменилось беспокойством и подавленностью; приютская форма, в которую мальчики были одеты, налагала на них клеймо какой-то виновности; они старались спрятаться от людей, выбирая глухие тропинки, а с заходом солнца приютились внутри печи полуразрушенного кирпичного сарая. Беспомощные, запуганные дурным обращением, они одинаково боялись днем — живых людей, ночью — привидений. Лишь под утро заснули они тяжелым сном, тесно прижавшись друг к другу.

На утро им мучительно захотелось есть. Пришлось пересилить свою боязнь быть пойманными и обратиться к людям. Выйдя на дорогу, они робко попросили кусочек хлеба у женщины, стиравшей белье около своего домика. Она повела их в комнату, вкусно накормила и обласкала. С новыми силами мальчики продолжали путь.

Пройдя еще целый день и переночевав в поле под стогом сена, беглецы наконец достигли цели своего путешествия — г. Денбига, где жила мать Мозе; так звали мать товарища Генри.

Вид богатых магазинов привлекал внимание усталых ребят, наивно завидовавших приказчикам этих магазинов, в уверенности, что они-то и есть те самые счастливцы, которые пользуются всеми прекрасными вещами, выставленными на окнах.

Мать Мозе жила в большом сером доме, в узком переулке. Увидав сына, она бросилась к нему с радостью и начала его целовать. Генри рассеянно смотрел перед собой: ему невольно вспомнилась его встреча с своей матерью.

Накормив детей, мать Мозе участливо расспросила их о том, что случилось, почему и как они оставили приют. Когда она узнала, кто такой Генри, она сказала, что знает его недалеко живущих родственников.

По ее совету Генри на следующий день отправился их отыскивать.

Ни дед (с отцовской стороны), ни дяди, разбогатевшие теперь, не захотели взять на себя заботу о бездомном мальчике.

Оставалась еще надежда на двоюродного брата, Моисея Оуэна, школьного учителя.

Оуэн, типичный учитель, прежде всего расспросил Генри, что он знает по школьным предметам и, довольный ответами мальчика, заявил, что может взять его в школу для услуг, за что обещал давать ему обувь, одежду и пищу. Но снабдить его платьем сразу Оуэн не хотел. Прежде чем приступить к своим обязанностям, Генри, по требованию Оуэна, должен был отправиться на месяц к тетке в деревню, чтобы заработать себе на приобретение приличного платья.

Мэри Оуэн (так звали — тетку Генри) кормила и обшивала его, а он исполнял разные сельские и домашние работы.

С первых же дней Генри все больней и больней начал чувствовать зависимость от людей и то унижение, которым ему приходилось платить за скудный кусок хлеба. Постоянные упреки, на которые не скупилась не только тетка, но и ее соседи, заставляли страдать чуткого мальчика. Наконец, месяц испытания окончился, и тетка отвезла Генри в школу Оуэна.

Мальчик надеялся, что в школе для него начнется новая жизнь. Он усердно прибирал классные комнаты, следил за порядком в классе и изо всех сил старался догнать своих товарищей, знавших гораздо больше, чем он. У Оуэна была довольно большая библиотека, но читать книги, не относящиеся к предметам преподавания, он племяннику не позволял. Друзей в классе у Генри не было, так как ученики относились к нему, как к низшему существу. Это больно задевало самолюбие Генри. Даже в приюте мальчик не чувствовал такого одиночества и приниженности. Там все были принижены одинаково. Оуэн становился все придирчивей; слезы Генри приводили его в негодование, молчаливая покорность вызывала ярость.