Ной Заржевский - Снежный поход

— Этот раз 25 минут, Василий Сергеевич, — бодро отрапортовал Складчиков.

— И еще стояли?

— Дважды: один раз 15 минут, второй — с полчасика. Подъемы пошли крутые, нехватает сцепного веса, а машины в полной исправности.

Складчиков докладывал бойко, словно не замечая плохого настроения Козлова.

«Почему не разбудил меня, как было условлено», — хотел было сказать Козлов, но увидел, что Абрамов машет ему рукой, и пошел к нему.

Пока Козлов разговаривал со Складчиковым, второй трактор с санями уже успел подъехать к «тяжелому» месту и, несмотря на надетые через один башмак шпоры, ерзал, вилял и беспомощно буксовал. Обгоняя его, налегке проходил шестой трактор, «выручальный», как его прозвали трактористы, — ибо чаще всего в помощь буксовавшим тракторам выделяли шестую машину.

Сзади «выручального», держа заканчивающийся серьгою конец стального каната, шел Дудко весь в снегу. «Не то он ползал по земле, не то падал», — подумал Козлов.

Вот он поровнялся с буксующим трактором, ловким движением накинул серьгу стального троса на крюк машины и, требуя внимания, поднял руку. Ставший первым «выручальный» трактор отъехал немного, слегка натянул трос и остановился. Замерла и буксующая машина.

Когда мощная рука Дудко энергично опустилась вниз, моторы взревели, и оба трактора одновременно двинулись вперед. Все искусство вождения машины в данном случае заключалось в том, чтоб первый трактор не рвал трос в то время, как второй лишь слегка натягивает стяжки; чтоб дополняли друг друга, давая удвоенный результат, две мощных машины.

— Отойдем немного, а то, если трос лопнет, так нам достанется, — сказал Абрамов инженеру.

Они стали поодаль и напряженно следили за тракторами.

Вобликов и Харитонов хорошо уловили момент. Тросы натянулись, как струны, стяжки застыли, сани дернулись и пошли.

— Давай следующий, подводи машину! — кричал Дудко Самарину. На большой высоте в чистом морозном воздухе голос Дудко раздавался особенно громко.

— Ай, хорош твой челябинский Илья Муромец, — сказал Абрамов, кивая в сторону Дудко, — замечательный работник, прекрасный человек.

Харитонов уже отвел свой трактор от второй машины и ехал на помощь Самарину. Вобликов немного постоял, затем пустил трактор вперед и… машина вновь забуксовала на месте.

— Что это он? — удивился Абрамов. — Ведь и место не особенно крутое.

— Действительно, странно, — согласился Козлов, внимательно наблюдая за действиями Вобликова.

Сзади нарастало гудение: Харитонов помогал третьей машине преодолеть трудный участок пути. Не доезжая до буксующей машины Вобликова, Харитонов ослабил трос, Дудко быстро снял петлю с крюка третьей машины и отскочил в сторону. Самарин сделал короткую, почти неуловимую остановку и снова пустил трактор. Гусеницы провернулись один раз вхолостую, но потом нащупали твердый грунт. Довольный тем, что на глазах начальства, он, Самарин, обгоняет соревнующегося с ним Вобликова, Самарин с первой скорости перешел на вторую, трактор пошел быстрей. Когда машина поровнялась с Вобликовым, Самарин перегнулся влево, крикнул: «Держись, Вобла, за мои прицепы, авось, вылезешь!», и громко захохотал. Потом он быстро скинул рукавицу, вложил два пальца в рот и пронзительно свистнул. Машины разошлись. Вобликов некоторое время еще пытался сдвинуть груз, но по приказу Козлова остановил машину и сидел, нахохлившись, не глядя по сторонам. К подъему подходила четвертая машина.

В чистом голубом небе ни облачка. Ослепительно светит солнце. Полное безветрие, и только мороз заметно усилился. Козлов наблюдает за тракторами и чувствует, как сквозь плотный стеганый ватник, теплую меховую куртку и шерстяное белье к телу незримо пробиваются тонкие, острые иглы мороза.

«Застоялся, — решил Козлов и пошел навстречу последним тракторам. — Почему же трактор Вобликова забуксовал на сравнительно пологом участке пути? Ведь по такому пути машины обычно идут совершенно свободно…»

— Василий Сергеевич, трите нос! — крикнул Белоусов. — Трите, не то поздно будет.

Козлов схватился за конец носа и не почувствовал его. «Только этого сейчас нехватает», — недовольно подумал он, зачерпнул с крыла автомашины снег и стал тереть им нос, подбородок, щеки. Сухой пылевидный снег рассыпался под рукой, Козлов загребал новую пригоршню и снова тер. Лицо горело все сильнее и сильнее, нос уже побаливал.

— Вот теперь полный порядок, товарищ помпотех, — доложил Белоусов и засверкал в улыбке зубами.

— Ты, Саша, вот что, — обратился к нему Козлов, — нагони наши первые машины — те, что вперед ушли Предупреди, чтоб далеко не отрывались от нас, но чтоб и не останавливались ни на одну минуту. Хоть самым медленным ходом, но чтобы шли. Понял?

— Все в точности понял. Разрешите ехать?

— Давай!

Прекрасно отрегулированный и утепленный Белоусовым, мотор полуторки взревел, и машина умчалась.

«Почему же все-таки Вобликов застрял там, где свободно прошли Соколов и Самарин? — думал Козлов. — Впрочем, если разобраться детально, Самарин тоже не так уж свободно прошел. У него вначале гусеницы провернулись, и лишь при втором заходе трактор двинулся. Соколов пошел прямо, без всякого проворота гусениц. И Самарин быстро набрал скорость, едва стронувшись с места. В чем же причина?»

К подъему в паре с «выручальным» подходила машина Воронова. Из-под полозьев тяжелых саней доносилось шипение. Когда полоз, продавив слой снега, натыкался на камень, вспыхивала искра и тотчас гасла.

«Снег под полозьями! — вдруг подумал Козлов. — Ведь, несмотря на мороз, он плавится? Груз тяжелый трение очень сильное… Это, пожалуй, объяснение. Тонкий слой снега плавится, разжижается. А как только сани остановятся, трение прекращается, снег замерзает и… схватывает, примораживает полоз Вот почему Соколов, сумев отцепиться от Харитонова без остановки, продолжал двигаться дальше. Самарин остановился на миг и еле сдвинулся с места. А Вобликов обрадовался, что выбрался на ровный участок, постоял чуть дольше других и застрял. Похоже на правду». Оставалось проверить это на практике. Подойдя к Дудко, Козлов сказал:

— Иван Григорьевич, мне кажется, второй трактор застрял потому, что когда снимали трос после буксировки, Вобликов прервал движение. Если бы он не остановился, трактор пошел бы дальше. Хорошо бы для проверки попытаться снять трос на ходу, не останавливая машины.

— А чего ж? Это можно! — уверенно ответил Дудко.

— Можно, — согласился Козлов, — но опасно. Трактористу ведь не видно, что ты под радиатором делаешь: трос с крюка снимаешь или под гусеницей лежишь. А попасть под эту гусеницу сейчас очень легко: наледи, снег скользкий, поскользнешься немного — и все.