Ной Заржевский - Снежный поход

— Ну вот, кажется, и определились с весом, — обратился Абрамов к Козлову, — 15 тонн, видимо, многовато, но если взять тонн 14 — думаю, это как раз то, что под силу тракторам.

— 14 тонн на трактор? Около 100 тонн на все машины? Это достаточно, вы считаете? — поинтересовался Козлов.

— Не полностью, но пробив наметок Ивлиева это — лишние 30 тонн. Цифра не маленькая.

Козлов о чем-то думал, нахмурив брови.

— Вы что, не согласны со мной? — спросил наконец Абрамов. — Сомневаетесь, что 14 тонн поднимем, или считаете вес слишком малым?

— Второе… — после некоторой паузы ответил Козлов. — Понимаете, Евгений Ильич, для такого трактора, как наш «Сталинец»…

«Влюблен в свою машину», — заметил про себя Абрамов, ласково оглядывая инженера.

— Для нашей машины 14 тонн это все-таки мало, даже при тяжелом профиле пути.

— Но ведь при 15 тоннах трактор буксует, — мягко заметил Абрамов.

— Буксует, — согласился Козлов. — Здесь нужно что-то придумать. Что — сейчас трудно сказать, но чувствую, что можно и нужно. Знаете что, Евгений Ильич, давайте вернемся к этому вопросу позже.

— Давайте, — согласился Абрамов.

В этот пробег Козлов решил отойти подальше от базы и на тяжелом участке пути проверить работу машин.

Со вчерашнего дня мороз заметно усилился. Ртутный столбик термометра отошел от обычной для последних дней метки в 30 градусов, перевалил за 35 и, кажется, собирался опускаться еще ниже.

Трактористы закутались в дохи и теперь сидели на машинах широкие и важные, слегка покачиваясь в такт движению тракторов.

Козлов окинул взглядом колонну и почувствовал какое-то глухое беспокойство. На этот раз его, инженера-механика, беспокоили не машины, а люди — верней, некоторые из них.

Целиком отдавшись подготовке машин к походу, решая сложные технические вопросы, Козлов до недавнего времени не замечал ничего выходящего за рамки техники, расчетов, экспериментов. А между тем в жизни экспедиции были не только технические, но и иные, не менее важные для судьбы похода вопросы, — и с ними-то не все обстояло благополучно.

Вчера, на собрании партийно-комсомольской группы (в нее, кроме коммуниста Абрамова, входили Козлов, Складчиков и тракторист первой машины Соколов), парторг говорил о людях, о их настроениях, о дисциплине. Да, Абрамов был прав: обстановка в экспедиции создалась довольно сложная. Сейчас бы надо укреплять коллектив, готовить людей к преодолению трудностей, лишений, опасностей. А тут, как нарочно, все складывается. Сначала двухнедельное, томительное безделье в ожидании инженера и механиков — нелегкая вещь для людей, рвущихся к делу. А теперь тоже неладно. Из Якутска летят тревожные телеграммы, Абрамов проводит беседы о срочности и важности похода, а в путь мы не двигаемся. Ведь трактористам-то кажется, наверное, что все в порядке: и машины проверены, и люди обучены, и сроки давно истекли, — а мы все топчемся на месте. «Надо бы поговорить с людьми, объяснить им положение», — с тревогой думает Козлов, зорко вглядываясь в хмурые лица трактористов.

А ведь все еще нельзя двигаться! Абрамов, конечно, правильно говорит: «Когда нужно энергично действовать — бездействие пагубно». Но ведь он сам лучше всех знает: все время обнаруживаются какие-то дефекты, их надо устранять, они могут погубить весь поход — и так со дня на день и оттягивается выход.

Вот недавно рабочие здешних автомастерских подметили серьезный недостаток в конструкции саней: ширина между полозьями саней была больше, чем ширина между гусеницами трактора. Ведь сани сделаны горожанами — иркутскими мастерами. Вот горожане и не сообразили, что экспедиция пойдет по бездорожью, по глубокому снегу и что тяжело груженные сани должны идти по проложенной трактором, утрамбованной и выравненной им колее. Иначе они будут грузнуть в снежной целине, самостоятельно пробивая себе путь. Тогда неизмеримо увеличится нагрузка и без того перегруженных машин. Пришлось 14 саней переделывать, — и ведь на эту работу ушло несколько дней. А были и другие случаи в этом роде. Да и сейчас еще далеко не все вопросы решены.

И пока что самое главное — что делать с охлаждением машин?

Ведь в Якутии машинам придется работать при очень низкой температуре — иногда, может быть, при 70 градусах ниже нуля. А вода и при меньшем морозе на лету превращается в лед. Как только остановятся машины — вода замерзнет и может порвать радиаторы, вывести из строя всю колонну. Конечно, можно бы сливать воду во время остановок, но тогда вопрос: где же потом ее достанешь? Ведь для семи тракторов нужно около 50 ведер воды. А якутские реки почти все промерзают до дна. Растопить снег? Но пока добудешь из снега такую массу воды, смазка в машинах замерзнет. Вот и попробуй выйти в путь с такой нерешенной проблемой. В середине пути станешь — и погубишь все дело. И потом — как же все-таки взять побольше грузов? Это же дело чести — помочь Якутии. А до сих пор Козлов, как ни старался, не мог найти средство, чтоб увеличить тяговые усилия машины.

Вот поэтому Абрамов на свою ответственность и задерживает выход экспедиции.

— Уж лучше выйти попозже да дело сделать, чем поспешить и завязнуть в пути, — говорит он, — только помните, товарищи: каждый день задержки — это наша вина. Делайте все, что возможно, чтоб ускорить выход. И на людях эта задержка плохо сказывается. Конечно, большинство понимает, почему мы медлим. Но есть и такие разговоры — до меня они доходили: мол, начальство мешкает потому, что боится похода, а значит, дело дрянь, толку из этого не будет. Да им еще поддакивают некоторые паникеры из местного населения — есть тут такие — не верят, что мы пройдем зимой да с таким грузом… Словом, вы понимаете, у страха глаза велики, а тут действительно есть чего испугаться. И вот наименее сознательные трактористы не выдержали, стали киснуть, а теперь уж и пить начинают с тоски. Я, понятно, с каждым беседовал, объяснял обстановку, напоминал о дисциплине. Они слушают и как будто даже соглашаются, а результатов не видно. Разве что пьют не так открыто, прячутся. Знаете, так недолго и весь коллектив разложить. Дурной пример заразителен, особенно в такой обстановке.

Решили провести в ближайшие дни собрание всего состава экспедиции «для серьезного разговора», как выразился Складчиков.

А пока… пока Козлов чутко и настороженно вслушивался в работу моторов, привычным ухом ловя фальшивые ноты, и впервые не то с недоумением, не то с некоторым беспокойством поглядывал на трактористов. О чем они думают? Можно ли на них надеяться в трудном и опасном пути?

Звеня надетыми на шины цепями, промчались по дороге в Алдан автомашины.

Козлов посмотрел им вслед.

— Хорошо им: скорость большая, грузоподъемность малая, красота! Вот бы нам тоже к гусеницам цепи приладить. И груз бы могли большой взять, и машины не буксовали бы.