Дмитрий Житенев - Про тайгу и про охоту. Воспоминания, рекомендации, извлечения

Как найти дорогу в незнакомом месте и не заблудиться – это, пожалуй, самое главное.

Начинал я свою трудовую деятельность в Алтайском заповеднике научным сотрудником. В сентябре 1959 года вместе с наблюдателем Хлобыстовым отправился в тайгу для учёта марала на реву. Нам предстояло пройти около двадцати километров. Сначала – от берега Телецкого озера вверх по долине реки Баскон, а потом через перевал спуститься по речке Чири опять же к Телецкому озеру. Шли мы, естественно, без всяких троп, человеком проложенных. Хлобыстов, ходивший когда-то через Абаканский хребет (а мы были как раз под ним) к тем самым Лыковым, знал этот район прекрасно. Первую ночь, ясную и холодную, мы слушали и считали ревущих маралов. К концу второго дня перед самым перевалом нас накрыл сильнейший снегопад. Снега сразу навалило выше колена. Сутки мы сидели на одном месте у костра, пережидая непогоду, но потом всё же решили двигаться вперёд. И тут мой наблюдатель немного подзаблудился. При переходах в горах есть одно правило. Никогда не спускаться в русла речек, потому что там всегда упрёшься либо в отвесные скалы, либо в непроходимые завалы, либо в какие-нибудь другие препятствия, которые уготовила тебе тайга. Надо идти или по террасам, прилавкам, или по водораздельным хребтикам, а если и спускаться к руслу, то только для того, чтобы пересечь речку или ручей и выйти на более удобное место.

Так вот. В сплошном, буквально ливневом снегопаде Хлобыстов, что говорится, утянулся вверх по хребтику, и мы чуть не перевалили на другую сторону Абаканского хребта в верховья Абакана. Этого нам делать ни в коем случае нельзя было, потому что тогда мы бы ушли, наверное, до самой Лыковской заимки. Однако опыт таёжника всё-таки не подвёл. Как-то почувствовал мой проводник, что идём мы куда-то не туда, смог справиться и выйти на верный путь. И не видно было никаких ориентиров, а шли мы фактически в облаках, которые навалились на все окружающие нас горы.

Заблудиться и в тайге, и в подмосковном лесу, как видим, не проблема. Если это и случилось, перво-наперво не впадать в панику. Именно паника сгубила многих заблудившихся. Всегда следует помнить – раз вы вошли в лес, то и выход из него есть. Главная задача – найти его, этот выход, найти к нему дорогу.

Вот пример. Вы отправились в лес по грибы, сошли на какой-то станции и – вот он, лес. Запомните, в каком направлении относительно сторон света идёт железная дорога. Предположим, на северо-запад, а вы пересекли её, сойдя с поезда. Пока слышен шум проходящих поездов, проблемы выйти снова к железной дороге нет. Но вот вы уже так далеко, что поездов совсем не слышно, а выходить пора, дело к вечеру. Вспомним, что дорога осталась от нас к северо-востоку, раз мы её перешли и снова не пересекали. Следовательно, надо определить по компасу или местным признакам направление на северо-восток и шагать в ту сторону, не сворачивая. Рано или поздно, но к дороге мы выйдем.

Так же следует поступать в любом другом случае, запомнив основное направление дороги или реки, а также хорошо заметные ориентиры и сторону, в какую мы пошли от дороги. Достаточно определить направление, перпендикулярное этой дороге, и по нему двигаться – дорога или река встретятся нам непременно.

Это самый простой случай. Однако бывают ситуации и посложнее.

Может быть, что человек, пройдя по мало тореной тропе какое-то расстояние, вдруг обнаруживает, что тропа потерялась. Общее направление тропы, своего пути он знает и, казалось бы, должен принять самое простое решение – пересечь по перпендикуляру это общее направление сначала по одну сторону, а если тропа не обнаружена, то в другую. Однако тайга и горы – это не подмосковный лес, хотя и он бывает достаточно большим. Лучше вернуться своим следом до тропы к месту, где вы уже были, чем ломиться напрямую, через чащу и завалы. И неизвестно, где уйдёт больше времени и сил. Если вы возвращаетесь своим следом, идти надо рядом с ним, чтобы не затаптывать и без того чуть заметные следы.

Вообще умение находить следы, оставленные либо собственными ногами, либо ногами своих спутников, достигается большой практикой. Вспомните хотя бы Дерсу Узала, который не только мастерски находил след, но и рассказывал по нему историю человека, который прошёл здесь несколько дней тому назад.

Зимой, конечно, найти след нетрудно. Однако на открытых пространствах, в степи или тундре даже след снегохода исчезает очень быстро. В то же время в таёжной полосе, в горах, где постоянные снегопады, казалось бы, тоже накроют след человека, лыжню, тоже быстро, найти её всё равно можно.

В Алтайском заповеднике в конце зимы я сопровождал группу киношников, снимавших о нём фильм. Мы ушли в горы, хотя снега были великие, и предвидели определённые трудности, потому что никто из киногруппы не то что на камусных лыжах не стоял, но и в зимней горной тайге не бывал никогда. Еле-еле к концу первого дня мы поднялись до избушки, где и заночевали. На следующий день решили подниматься до подгольцовья, чтобы с открытого места отснять потрясающую панораму алтайской тайги. С подъёмом больших проблем не было. Проводник наш, алтаец Алексей Телеков (он на обложке этой книги), и я торили попеременно лыжню, а режиссер и оператор брели следом. Добрались до места, откуда можно было уже снимать, во второй половине дня, а начали спуск, когда начало смеркаться.

Для того, кто умеет катиться по заснеженному склону между кедров и пихт, спуск до избушки занял бы не более получаса. Бедные киньщики умели катиться только на пятой точке. И началось! Наверное, путь наш был отмечен сплошной бороздой. Оператор умудрился при очередном падении отломить электромотор у дорогущей импортной кинокамеры и искал детали, разгребая снег, уже в густых синих сумерках.

В итоге мы сбились со своей собственной лыжни, укатились в русло какой-то речки к замёрзшему водопаду и потеряли направление на избушку. Знали только, что она где-то слева. Хорошо хоть, что ночь была полнолунная. Когда мы уже готовились ночевать под кедром, я вдруг заметил странное углубление вдоль поляны. Косой лунный свет словно бы проявил его на совершенно ровном снегу. Это был след очень старой, заваленной снегом лыжни. Раз лыжня, то где-то рядом и избушка, что и подтвердилось через двадцать минут.

Я хочу сказать этим, что при поиске следа надо обращать внимание на любые мелочи. Перевёрнутый листок на тропе, едва надломленная ветка, мутная вода в отстоявшейся луже могут очень много рассказать о том, кто, когда и в какую сторону здесь прошёл.

В тайге можно встретить и заплывшие, и свежие затеси на стволах деревьев. Иногда они расположены так редко, что увидеть их сможет сразу только тот, кто их ставил. Заблудившемуся стоит помнить, затеси ставил тот, кто уже здесь ходил и, вероятно, не один раз. Просто так затесей в глухих местах не делают. Они обязательно ведут либо к жилью, либо к зимовейке, либо к реке.