Валентин Сидоров - Семь дней в Гималаях [документальная повесть]

Собственно говоря, все предания о Шамбале подводят к одному и тому же выводу: чтобы попасть в Шамбалу, нужно, чтоб она пожелала принять тебя. А для этого, в свою очередь, нужно, чтоб, как говорили Учителя древности, «руки были чисты и слова мудры». Нужна внутренняя работа по преображению себя. Незыблемо было, есть и остается одно: истина в нас, главный источник знания в нас. Вскрой этот источник в себе, а все внешние обстоятельства не замедлят себя проявить в соответствии с твоим внутренним импульсом.

Понятие Шамбалы как бы соединяет внешнее чудо (страна Махатм и Учителей, которая в принципе может стать для тебя достижимой) и внутреннее, каковым является очищение и преобразование себя. Таким образом, это понятие, олицетворяя собой мечту о лучшем, о сказочном будущем, ставит ее на практические рельсы.

Следует заметить, что именно в те годы, когда тема Шамбалы стала одной из главных (если не главной) в творчестве Рериха, выявилось знаменательное обстоятельство, что вера народов Азии в страну обетованную слилась с их революционным порывом. Может быть, ярчайшее свидетельство этого — вождь монгольской революции Сухэ-Батор, автор песни о Шамбале. Песня стала подлинным гимном народной армии.

С этими словами на устах мчались в атаку монгольские конники.

Так в специфических условиях Востока возвышенный символ, восходящий к древним преданиям, превращался в реальный фактор, активно и по-новому воздействующий на сознание людей.

Несомненно, что пробуждению интереса к проблеме Шамбалы весьма способствовали исследования и книги Рериха, а также его знаменитая трансгималайская экспедиция двадцатых годов. В его записках можно найти сообщения о беседах с Махатмами, которых восточная традиция издавна считает представителями Шамбалы. Информация о беседах крайне скупа, но сам факт этих встреч Рерих не отрицает. Более того, собираясь в двадцать шестом году в Советский Союз, в Москву, он официально мотивирует цель поездки тем, что выполняет поручение Махатм. В июне двадцать шестого года Рерих вручил наркому иностранных дел Чичерину послание Махатм. Впервые опубликованное в шестьдесят пятом году в журнале «Международная жизнь», впоследствии оно стало широко известным, многократно перепечатывалось в журналах и книгах. Тем не менее, я думаю, будет не лишним напомнить содержание этого чрезвычайно важного и принципиального документа.

«На Гималаях мы знаем совершаемое Вами. Вы упразднили церковь, ставшую рассадником лжи и суеверий. Вы уничтожили мещанство, ставшее проводником предрассудков. Вы разрушили тюрьму воспитания. Вы уничтожили семью лицемерия. Вы сожгли войско рабов. Вы раздавили пауков наживы. Вы закрыли ворота ночных притонов. Вы избавили землю от предателей денежных. Вы признали, что религия есть учение всеобъемлемости материи. Вы признали ничтожность личной собственности. Вы угадали эволюцию общины. Вы указали на значение познания. Вы преклонились перед красотою. Вы принесли детям всю мощь Космоса. Вы открыли окна дворцов. Вы увидели неотложность построения домов Общего Блага.

Мы остановили восстание в Индии, когда оно было преждевременным, также мы признали своевременность Вашего движения и посылаем Вам всю нашу помощь, утверждая Единение Азии! Знаем, многие построения совершатся в годах 28–31 — 36. Привет вам, ищущим Общего Блага!»

Рерих передал также Чичерину ларец с гималайской землей. В сопроводительной записке имя вождя революции впервые ассоциировалось со священным для всего Востока понятием — Махатма: «На могилу брата нашего Махатмы Ленина». «Не было другого, кто ради общего блага мог бы принять большую тяготу», — говорилось о Ленине.

Пожалуй, глобальный и сокровенный смысл этого события состоял уже в том, что сказки и мифы о счастье человечества как бы заземлялись. То, что считалось далеким идеалом, ныне на практике сближалось с политической реальностью нового времени — Советской страной. Приветствуя от имени Шамбалы Октябрьскую революцию, Махатмы тем самым высвечивали, если хотите, ее космическую роль. Это было столь ошеломляющим, что не все подвижники Рериха на Западе могли бы вместить в свое сознание всю значимость события. Вот почему о миссии Рериха были осведомлены лишь самые ближайшие друзья. Другие же узнали о целях московской поездки Рериха и о письме Махатм с большим опозданием, спустя несколько десятилетий, из публикаций в советской прессе.

В 1927 году в Улан-Баторе — этот год был знаменательным для культурной жизни Монголии: в отсталой стране открылись первые типографии, началось книгопечатание — Рерихи выпустили в свет на русском языке книгу «Община». Она представляла собой записи бесед с Махатмами, с которыми Рерихи встречались во время экспедиции. Первое издание вышло крайне ограниченным тиражом, а последующие — в частности, рижские — содержали весьма значительные пропуски (купюры делались с учетом конкретной ситуации того времени). Поэтому полный текст книги зарубежным последователям Рериха был практически неизвестен. А между тем именно в изъятых местах конкретизировались и развивались мысли, тезисно и лаконично изложенные в письме, адресованном Махатмами Советскому правительству. Вот что, например, говорилось о Ленине:

«Могут спросить: «Какие признаки Учителя ценить?» Вы уже знаете о качестве действий и можете уже приметить новые подходы к действию. Надо предпочесть того Учителя, который идет новыми путями. В этом люди Северной Страны имеют отличный пример — их Учитель Ленин знал ценность новых путей. Каждое слово его проповеди, каждый поступок его нес на себе печать незабываемой новизны. Это отличие создало зовущую мощь. Не подражатель, не толкователь, но мощный каменщик новых руд. Нужно принять за основание зов новизны.

Монолитность мышления бесстрашия создала Ленину ореол слева и справа. Даже в болезни не покинуло его твердое мышление. Его сознание, как в пещеру, сосредоточилось, и вместо недовольства и жалоб он удивительно использовал последнее время. И много молчаливой эманации воли посылал он на укрепление дела. Его последние часы были хороши. Даже последний вздох он послал народу.

Почтим Ленина со всем пониманием. Явим утверждение Учителя, сохранившего постоянное горение в удаче и в неудаче. Среди чуждых ему сотрудников нес Ленин пламя неугасимого подвига. Учение не прерывалось ни усталостью, ни огорчениями. Сердце Ленина жило подвигом народа. У него не было страха, и слова «боюсь» не было в его словаре. Ярко успел он зажечь своим примером свет. Руша, создавал он сознание народа».