Валентин Сидоров - Семь дней в Гималаях [документальная повесть]

Внешней канвой повести послужило увлекательное путешествие автора по Индии в район Гималаев в дом Святослава Николаевича Рериха. Впервые перед поэтом во всем блеске тропических красок вставала страна, которую он полюбил еще до непосредственного знакомства с нею и которой он посвятил ряд своих стихотворений («Голубые холмы Индостана», «Весть», «Вивекананда» и др.). Однако не внешние приметы, не экзотика оказались в центре повествования. В своей рецензии на повесть Сидорова кандидат философских наук Б. Ерасов высказывает очень точную мысль о том, что это было «шествие» автора по пути духовных поисков и обретений. «В. Сидоров сумел заглянуть глубже в ту часть индийской культуры, которая составляет ее наиболее важную часть, связанную с идеалами высокой нравственности и духовности». Перед нами, как справедливо отмечает в своей статье «Мудрость веков», посвященной повести Сидорова, видный советский индолог, член-корреспондент АН СССР Г. Бонгард-Левин, «литературное путешествие в глубочайший мир индийской мудрости».

Духовно-нравственное воспитание человека социалистического общества предполагает использование позитивного опыта всего человечества, позитивных идей, выработанных человечеством за многие столетия (естественно, этот опыт должен быть очищен от примесей, трансформирован, внутренне освоен). Так нас учил Ленин. Такова наша незыблемая точка зрения. В этой исключительно сложной и трудной работе по воспитанию высоконравственной и гармоничной личности нашего современного общества может сыграть свою роль и индийский опыт.

Истоки нашей дружбы с Индией уходят в глубину веков. О неповторимой сердечной близости двух наших народов торжественно и возвышенно писали в Индии — Рабиндранат Тагор, в России — Николай Рерих. С особой силой высветилась эта близость на новом витке истории, начатом Великой Октябрьской революцией. Импульс, данный Великим Октябрем, вызвал горячую волну сочувствия к нашей стране в угнетенных народах Востока. Нам дороги документы той поры — тексты их воспроизводит Сидоров в своей повести, — свидетельствующие о поддержке Советской страны в первые, трудные годы ее существования: послание Махатм (Учителей Индии), привезенное Рерихом в двадцать шестом году в Москву, книга тех же Махатм «Община», изданная в Улан-Баторе в двадцать седьмом году.

На новом витке истории по-новому зазвучали и строки преданий о легендарной Шамбале, ибо — как пишет Сидоров — выявилось, «что вера народов Азии в страну обетованную слилась с их революционным порывом». Он приводит пример, убедительно подтверждающий эту мысль — вождь монгольской революции Сухэ-Батор, автор песни о Шамбале. С его песней на устах шли в атаку монгольские воины.

Повесть была опубликована в журнале «Москва». Готовя повесть к отдельному изданию, автор выправил отдельные неточности, внес существенные дополнения в книгу, подверг некоторому сокращению ее текст. Вся эта работа преследовала цель уточнить и прояснить авторский замысел, сделать более цельной художественную основу произведения.

Для Валентина Сидорова Индия предстала в таинственном озарении рериховских красок, в проникновенновозвышенном звучании притч и афоризмов древней и новой Индии. Такой открыл для себя и для своего читателя Индию писатель. Несомненно, что его книга «Семь дней в Гималаях» современна и актуальна. Она активно работает на советско-индийское содружество, являющееся важным фактором мира в современной тревожной и грозной международной обстановке.

Михаил Алексеев,

Герой Социалистического Труда,

лауреат Государственных премий СССР и РСФСР.

Для многих людей планеты — для меня тоже — Гималаи не просто географический термин. Это — слово-пароль, слово-символ. Это, может быть, ключ к расшифровке тех загадок, которые издавна мучат наше воображение.

Древние легенды размещали в недоступной высоте гималайских хребтов Шамбалу — страну духовных подвижников и Учителей человечества; современные экспедиции романтиков от науки с риском для жизни ищут на крутых горных перевалах следы снежного человека. Непроходимые пропасти и снежные лавины перекрывают пути к священным пещерам. Густая мгла и туманы скрывают от нашего взора остроконечные скалы, на которых то ли природой, то ли людьми высечены строгие мудрые лики. Горам вообще сопутствует тайна. Что же касается Гималаев, то в книгах, посвященных Востоку, нередко можно встретиться с мыслью (иногда она высказана прямо, иногда угадывается в подтексте): здесь самая главная тайна. Для авторов этих книг вершина мира как бы трансформируется в вершину человеческого духа.

Давным-давно кто-то высказал предположение: мы все с Гималаев. Существует гипотеза, которая утверждает, что наши предки спустились с Гималайских гор. Двигаясь с востока на запад, в районе Алтая, они разделились на две ветви: одна устремилась в Европу, другая — в Иран. Так образовалось, если верить этой гипотезе, нынешнее человечество. И кто знает, может быть, в сокровенных глубинах души никогда и не умирало воспоминание о наших истоках, о нашей далекой прародине? Может быть, именно этим и объясняется устремление к Гималаям, интуитивно-властное тяготение к высочайшим вершинам планеты, откуда мы все пришли и расселились по лицу земли?

Думаю, все, кому посчастливилось бывать в Гималаях, согласятся со мной: перехвалить этот край невозможно. Описывать космическую красоту гималайских пейзажей не берусь. Делать это после Рериха (имею в виду не только картины, но и его дневники) — все равно что писать музыку для органа после Баха.

О гималайском климате можете судить по такому факту: в долине Кулу в целости и сохранности стоят деревянные здания шестнадцатого века (в одном из них я провел ночь). Выглядят они так, будто лишь вчера пригоняли бревнышко к бревнышку. Да что шестнадцатый век! По здешним глобальным временным масштабам это почти что современность. В Нагаре мне показывали дома одиннадцатого столетия, и я трогал руками их почерневшие и обомшелые стены. Правда, кедр, который главным образом употребляется здесь для постройки, дерево весьма крепкое, неохотно поддающееся разрушительной работе времени. Но объяснить столь поразительную живучесть старинных строений одними лишь замечательными свойствами кедра, конечно, нельзя.

О гималайском воздухе я уж не говорю. Это действительно нечто особенное. Насыщенный хвойной праной и очищенный сразу и электрическими разрядами высот, и дыханием вечных снегов, он кажется неким целебным напитком. И не вдыхать его надо, а пить глотками, соблюдая, разумеется, поначалу осторожность, чтобы не вызвать с непривычки головную боль.