Кей Чорнук - Прогулки с Вольфом

Вольф нажал кнопку «стоп» на своем маленьком черном диктофоне. Он закинул аппарат в рюкзак и соскользнул с пня, на котором сидел, с усилием передвигая онемевшие ноги. Мягкий туман, рассеиваясь, будто сползал из мимолетных облаков вниз к нему. Вольф колебался, застыл на минуту, размышляя, следует ли ему двинуть назад, к дому. Мгновение спустя сияющий луч солнца на короткий момент пробился сквозь лиственный навес, поднимая пар от сырой земли. Внезапно безмолвие этой минуты было нарушено песней дрозда, переливающейся металлическими оттенками. Вольф поднял лицо к небу, ответил протяжным воем и прислушался, как его крик унес внезапный порыв ветра. Заметив упавшую ветвь дерева, Вольф взялся за мачете, оттягивая принятие решения. Он снова тронулся в путь, чавкая по грязной тропе, в поисках следов животного или человека, по мере продвижения подрубая растительность.

Вокруг него были изумрудные джунгли, ставшие его любовью на несколько десятков лет, пока его жена хлопотала по дому в Монтеверде. На очередном изгибе тропы он вспомнил еще одну историю, потянулся к сумке, достал диктофон и начал рассказ: «Ну вот, Кей, я тут подумал…»

Я встретила Вольфа в 1990 году на пышном зеленом плато, называемом Монтеверде, расположенном в горах Тиларан на северо-западе Коста-Рики. Наша дружба началась в феврале, во время потрясающего шестидневного похода сквозь живой, спутанный массив дикой природы, называемый долиной Пеньяс-Бланкас. Мы шли тропами, которые Вольф с товарищами прорубали и поддерживали проходимыми более сорока лет. Это был мой первый поход через такой чрезвычайно влажный мир. Мы прошли семнадцать километров от заповедника туманного леса «Монтеверде» через территорию Детского вечного тропического леса к восточной границе заповедника, местечко Поко-Сол, где долина плавно переходит в регион Сан-Карлос.

Деятельность по сохранению природы Коста-Рики привела меня в эту крошечную центральноамериканскую страну. Родилась и выросла я в небогатом городе Южном Онтарио, но я дитя природы по своему внутреннему ощущению, и свою взрослую жизнь мне удалось провести в самых красивых диких местах Канады. Хотя я выходец из однородного пригорода, каждое общество, частью которого мне довелось быть, подарило мне знания о мозаике ценностей и философий, являющихся основой нашего общественного существования. Я всегда очень уважала увлеченных людей, которые трудятся ради здоровой и гармоничной планеты, и оказывала поддержку множеству начинаний, связанных с проблемой сохранения природы. Моей мечтой было посещение сообщества, в котором есть коллективная общественная сознательность.

Красота Монтеверде легко соблазнила меня. По мере того, как облака туманного леса окутывали меня, я всеми своими фибрами ощущала влажность тропиков и размышляла о нашей планете. Постепенно я познакомилась с сообществом, которое там существует. Выяснилось, что Вольф и его жена Лаки жили в Монтеверде с 1951 года, когда они прибыли сюда в составе небольшой группы американских квакеров. Они переехали в Коста-Рику в поисках мирной жизни, разочаровавшись в разгуле милитаризма в их родной стране. Когда эти первопроходцы расчищали пространство для своих ферм, они решили оставить нетронутыми 554 гектара леса для обеспечения сохранности их водосборного бассейна. В 1960-е годы Монтеверде начали посещать биологи, а с ними возрос и интерес к невероятному биологическому разнообразию региона. В 1970-е годы заповедник «Монтеверде» взял под свою защиту лесистые склоны местных гор. Сегодня он входит в состав комплекса охраняемых территорий, раскинувшихся более чем на 60 000 гектаров.

Когда я шла тропами Монтеверде в тот первый визит, стало понятно: все, что я вижу и чем наслаждаюсь, — результат предвидения тех молодых поселенцев. Курс, которым они следовали по мере продвижения — от консервации небольшого леса до консервации такого огромного участка дикой природы — был столь же непростым и запутанным, как и тропа, по которой мы шли от Монтеверде через долину Пеньяс-Бланкас до Поко-Сол. Была только вторая неделя моего пребывания в стране, когда я наивно предприняла поход с Вольфом, который не только помог создать заповедник, но и провел остаток своей жизни, заботясь о нем. Тогда у меня не было понятия, что моя жизнь вот-вот преобразится под влиянием магии этих лесов в компании Вольфа Гиндона.

В общей сложности более миллиона человек прошли по центральным тропам заповедника с момента его появления маршрутом под названием «Треугольник». Мало кто отваживался на поход глубже, в джунгли. Но мы направились именно туда. Нас было трое: Марийка Михайлович, канадка, которая познакомила меня с Монтеверде, техасец Арт Педерсен, профессиональный походный гид, консультант по паркам, и я. Нам сказали отправляться в поход без Вольфа. Его я встретила несколькими днями ранее, во время волонтерства в Монтевердской лиге сохранения природы. На протяжении всей своей жизни Вольф ходил быстрее, чем большинство обычных людей, поэтому он мог выйти на день позже и легко догнать нас.

Покинув приемную зону заповедника, мы погрузились в капельную массу хлорофилла. Мы шли по старой дороге Эль-Камино, проторенной десятилетия назад переселенцами на лошадях. Теперь грязная колея привела нас через лес на тропу, идущую по гребню континентального водораздела. Мы вышли из чащи деревьев, и перед нами предстало огромное зеленое лоскутное одеяло леса, который простирается на восток, через долину, в направлении Карибской низменности, и на запад — к заливу Никоя на тихоокеанском побережье. Нам повезло — мы смогли полюбоваться этими видами. А когда облака идут низко, невозможно что-либо увидеть дальше, чем на расстоянии трех футов перед собой.

Проходимость троп здесь поддерживается рабочими, которые все время машут мачете, подрубая непрерывно ползущие лианы и разрастающиеся кусты. Если эти дорожки оставить без присмотра, то спустя несколько недель их трудно будет найти. Здесь — на высоте 1600 метров — много теплых и ясных дней. В такие дни можно буквально услышать, как растения лезут вверх, устремляясь к палящему над плотным куполом листвы солнцу. Обычно лес укутан облаками тумана. Часто дует сильный ветер и гонит туман сквозь заросли деревьев. Порой случается безветрие, и земля вбирает влагу от проливного дождя подобно губке, оказавшейся в воде. Дождь и стабильно умеренные температуры создают особый климат для роста, который никогда не прекращается.

Мы шли вперед, и дорога становилась все уже, пока не превратилась в петляющую тропинку, которая, в конце концов, привела нас к реке Пеньяс-Бланкас. По бокам тропы цвели бальзамины. Эти африканские растения, завезенные сюда на европейских судах, в Америке почувствовали себя вполне хорошо. Местами они доходили нам до плеч. В стремлении отвоевать любой кусочек невостребованного никем пространства между лесом и тропой, они переплетались друг с другом, и, казалось, стремились ввысь, чтобы там заполучить на свои влажные листья поцелуй солнца. Здешний климат по нраву и темно-розово-лиловому агератуму. И нежные бегонии стараются быть заметными в зеленых кущах. Помимо этих знакомых всем растений, я наблюдала здесь такое разнообразие природы, что биологи в этих краях буквально встают на колени в понятном стремлении постичь тайны, спрятанные в лаборатории под открытым небом. Тысячи растений живут в деликатной гармонии этой микропланеты зеленого мира: тут тебе и миниатюрные орхидеи, соседствующие с огромными листами-зонтиками, и трепещущие бромелии, и многочисленные побеги лозы с лианами.