Андрей Поляков - Снег на экваторе

К лучшему изменилась и судьба шимпанзе из столичного зоопарка. Чарли и Тину выпустили из ненавистной клетки и переселили в просторный питомник Чимфунши, в провинции Медный пояс, где обитали десятки их сородичей, спасенных от смерти и жестокого обращения. Правительство Замбии, тоже попавшее под обаяние Джейн, выделило питомнику дополнительный участок земли и обещало дальнейшее содействие. В общем, счастливый конец, как в старой доброй сказке.

Но Джейн Гудолл – не фея, и у нее нет волшебных чар, с помощью которых можно было бы в мгновение ока спасти мир от экологической катастрофы. Просто она не привыкла отступать. Я уверен, что до конца дней она будет делать все, что в ее силах, какими бы непреодолимыми ни казались преграды. И радоваться тому, что постепенно ее единомышленников становится все больше.

Перед прощанием, в последний день Джейн в Замбии, я задал сакраментальный вопрос: что хотела бы она изменить в жизни, представься возможность начать ее с начала?

– В основном я согласна на то, чтобы моя жизнь была такой, какой получилась, – ответила Гудолл. – Конечно, я делала ошибки, но это были ошибки, которых трудно избежать.

Она помолчала и, подумав, добавила:

– Если бы я была совершенно свободна в выборе, я изменила бы только одно. Я сделала бы так, чтобы у меня было два ребенка. Да, так было бы лучше.

После бесед с Гудолл я уже не мог относиться к шимпанзе иначе, как к старым добрым знакомым. Человеческим знакомым. Людям, как мы с вами. Правда, в отличие от мартышек, бабуинов, колобусов, мне доводилось видеть шимпанзе только в неволе. Быть может, поэтому у всех у них глаза были пронзительно печальные.

Невеселым вышло знакомство и с шимпанзе Майклом, жившим в питомнике на окраине Национального парка Найроби. Незадолго до нашей встречи от рака легких умерла его подружка, которую служитель приохотил к курению (шимпанзе, как предупреждала Джейн, быстро перенимают эту вредную людскую привычку). Седой 40-летний Майкл отрешенно сидел на матрасе и маленькими глотками пил из бумажного пакета любимый клубничный йогурт. При виде незнакомца он пересилил боль, сделал любезную гримасу и протянул пакет. Убедившись, что меня не мучает жажда, он аккуратно поставил его в уголок и стал показывать свои игрушки. Мощное, сплетенное из тугих мускулов существо излучало безмятежное доверие и дружелюбие. Только воочию столкнувшись с невообразимым контрастом дикой силы и мягкой доброжелательности, можно понять, почему, спасая своих любимцев-приматов от браконьеров, не побоялась пойти на смерть Дайан Фосси, автор нашумевшей книги «Гориллы в тумане».

С тех пор, бывая в парке, я непременно заходил проведать Майкла.

– Если не случится непредвиденного, он проживет еще десяток лет, а может быть, и больше, – заверил служитель.

На воле, в естественных условиях шимпанзе едва дотягивают до 40. Причем удается это далеко не всем. Все четыре вида человекообразных обезьян находятся на грани исчезновения, свидетельствует доклад, подготовленный экспертами Программы ООН по окружающей среде (ЮНЕП).

– Для приматов стрелки часов подошли к отметке без одной минуты полночь, – образно выразился на презентации документа исполнительный директор организации Клаус Топфер.

Главная угроза исходит от хозяйственной деятельности человека, подчеркивалось в докладе. Площадь лесов, где приматы могут вести привычный образ жизни, в ближайшие десятилетия сократится в несколько раз. Помимо неуклонно уменьшающейся среды обитания, против обезьян работают и местные обычаи. В некоторых африканских странах их мясо считается лакомством. В коптильни попадают не только многочисленные еще мартышки, но и шимпанзе, и бонобо. Кто хоть раз видел, как на базарах продают жареных мартышек, таская их за хвосты, обвязанные вокруг шеи, как за ручки сумки, навсегда станет убежденным противником браконьерства.

Конечно, руководителям ЮНЕП, этой высокооплачиваемой бюрократической бумажной фабрики по производству паникерских документов, по должности положено быть пессимистами. Положение не везде безнадежно. Проведенная в 2003 году в Уганде перепись шимпанзе показала, что их реальная численность на тысячу превышает оценочную. Тщательно охраняются горные гориллы в Руанде и Уганде. Каждый случай их гибели становится чрезвычайным происшествием. На поимку убийц бросаются лучшие силы, и, как правило, преступникам не удается избежать суда и сурового наказания. И все же время, похоже, неумолимо отсчитывает последние десятилетия вольной жизни наших ближайших родственников.

Моя встреча с Майклом знаменательно состоялась в Год обезьяны. Очень хотелось, чтобы милейший шимпанзе встретил еще не одну обезьянью годовщину, которую теперь, вслед за китайцами, каждые 12 лет с энтузиазмом празднует все человечество. Увы, надежды не оправдались. Вскоре Майк последовал за своей подругой в мир иной. Что делать, по крайней мере те, кто с ним общался, будут вспоминать его долго и по-доброму. В этом я совершенно уверен.

Беседа с Джейн Гудолл стала для меня началом череды знакомств с защитниками природы, которых по африканским просторам бродит великое множество. Не все из них производили благоприятное впечатление. Иногда почти сразу становилось ясно: за красивыми словами скрывалось не слишком достойное желание попользоваться щедрым грантом и как можно дольше беззаботно пожить в теплых краях. К счастью, чаще попадались экологи, искренне переживавшие за судьбы братьев наших меньших и работавшие по призванию. Особенно памятной стала встреча с молодым американцем Ричардом Занре. С помощью местных жителей ему удалось наладить природоохранную деятельность на побережье Индийского океана в курортном местечке Ватаму, неподалеку от Малинди.

Общение с экологом стало наградой за поездку, начавшуюся на редкость неудачно. Сразу по прибытии в Малинди я захворал и ночь провалялся с температурой. Безвозвратно пропал и следующий день. Впору было сматывать удочки, но на третьи сутки болезнь отпустила, осталась только сильная слабость. Поколебавшись, я все же решился и, проехав от Малинди пару десятков километров сначала по шоссе, а потом по сносному песчаному проселку, вырулил к домикам, крытым соломенной крышей.

Я рассчитывал на краткую беседу и осмотр местности, но, когда Ричард рассказал о том, что ожидается после захода солнца, махнул рукой и остался. Жалеть не пришлось. За день, проведенный в тени мерно шелестевших пальм, под приятным дуновением бриза, в обществе добрых приветливых людей болезнь окончательно отступила, и к вечеру я почувствовал себя освеженным и окрепшим. По мелкому песочку, не успевшему остыть от дневного зноя, ноги ступали бодро и уверенно.