Жак-Ив Кусто - Живое море. В мире безмолвия

В другой раз я сильно порезался на глубине ста пятидесяти футов, и из моей руки потекла зеленая кровь. Я был во власти легкого опьянения, и мне почудилось, что море сыграло со мной какую-то шутку. Но тут я вспомнил лихию и с трудом убедил себя, что на самом деле у меня красная кровь.

В 1948 году мы принесли свет в сумеречную зону. В ясный полдень Дюма нырнул с электрическим светильником, равным по мощности киноюпитерам. К поверхности тянулся длинный провод. В прозрачной воде наши глаза отчетливо различали голубые предметы, но нам хотелось увидеть настоящие цвета.

На глубине ста пятидесяти футов Диди навел рефлектор на склон рифа и включил свет. Риф буквально взорвался красками!

Луч света выявил ослепительную гамму; преобладали сочные оттенки красного и оранжевого цветов. Яркость красок напоминала о картинах Матисса. Впервые после сотворения мира озарилось светом все великолепие палитры сумеречной зоны. Мы упивались невиданным зрелищем. Даже рыбы никогда не видели ничего подобного. Почему такое богатство оттенков собралось там, где нельзя его оценить? И почему в глубинах преобладал красный цвет, который первым отфильтровывается в верхних слоях? Какие краски таятся еще глубже, в области вечного мрака?

Мы решили снять цветные фотографии в голубой зоне, которая начинается примерно со ста пятидесяти футов. К тому времени мы уже десять лет работали над черно-белыми кинофильмами. Подводная фотография вообще началась гораздо раньше, чем можно подумать.

Как-то нам попала в руки редкая книга под названием «La Photographie Sous-Marine» («Подводная фотография»), изданная в 1900 году. Ее автор Луи Бутан рассказывал о шестилетнем опыте подводной фотографии в те времена, а ведь тогда снимали на неудобные мокроколлодионные пластинки. Свои первые снимки под водой Бутан сделал в заливе Баньюль-сюр-Мэр в 1893 году.

Тайе снимал наши первые фильмы на 9,5-миллиметровую пленку аппаратом Пате, для которого сам сделал из жести бокс. Американец Дж. Э. Вильямс опередил нас: он снимал первые подводные фильмы еще в 1914 году.

Начиная подводные съемки, мы не столкнулись ни с какими оптическими проблемами. Резкость получалась отличная, хотя мы определяли расстояние на глазок. Преломление света на рубеже воды и воздуха нам не мешало. Но затем пошли нерезкие кадры. Тот же оператор, с той же камерой никак не мог добиться четкого изображения. Обескураженные неудачей, мы вплотную занялись этой проблемой и в конце концов нашли решение, причем в области психологии, а не оптики. Первое время мы наводили фокус, определяя расстояние на глаз, и камера добросовестно запечатлевала то, что мы видели. Но потом мы перемудрили: автоматически внося поправку на рефракцию, соответственно устанавливали аппарат. И на снимках получался туман, ведь линза не делала никаких поправок в уме. Стоило нам вернуться к старому способу и устанавливать дальность так, как она представлялась глазу, и снова стали получаться отличные, резкие кадры.

Подводная киносъемка была для нас подлинным откровением. Кинокамера послушно выполняла все наши замыслы. Мы подвешиваем ее к двум полозьям, которые заканчиваются рукоятками, как у пистолета-пулемета. Оператор держит эту конструкцию перед собой, целясь в избранный объект. Служа опорой, плотная среда позволяет применять приемы, для которых в киностудии требуются специальные приспособления, потому что в руках кинокамера будет качаться. В воде легко снимать наплывом, делать панорамы и запечатлевать сложные объемные объекты.

Мы не пользуемся видоискателем под водой. Камера смотрит прямо на предмет, «залп» дается без «прицела». Все решает координация тела оператора, его глаз и камеры.

Первые фильмы мы снимали на мелководье при ярком солнечном освещении. Вооружившись аквалангом, мы убедились, что успешно можем получать черно-белые негативы и на больших глубинах. В 1946 году при свете июльского полуденного солнца мы засняли целый фильм на глубине двухсот десяти футов без искусственной подсветки. Выдержка — 1:50 при диафрагме 2. Чтобы определить выдержку, пользовались серой шкалой. В 1948 году мы установили, что можно делать глубоко под водой цветные фильмы; как раз тогда мы на глубине ста двадцати семи футов сняли ленту о работе аквалангистов на махдийском корабле.

Но съемки не были самоцелью, нам важно было запечатлеть работу подводного пловца. Большая часть заснятых нами семидесяти тысяч футов кинопленки хранится в наших архивах. Без фильма мы не смогли бы убедить военно-морские власти создать Группу подводных изысканий. И фильмы помогают нам готовить океанографические экспедиции. Но, как ни странно, для научного исследования удобнее цветная фотография. После десяти лет увлечения кино мы восстановили в правах и обычную фотосъемку, причем нередко она оказывается сложнее.

Первые цветные фото под водой сделали в 1926 году В. X. Лонглей и Чарльз Мартин, члены американского Национального географического общества. Они пользовались магниевой вспышкой; установленный на поверхности рефлектор отбрасывал свет на глубину до ста пятидесяти футов.

Франсуа Жирардо, парижский специалист по аппаратуре для подводных съемок, укрепил по нашему заказу «Роллейфлекс» на штативе с рукоятками, который нам полюбился. Так как прежние светильники были слишком слабы, если учесть их размеры и вес, мы сделали рефлектор с восемью небывало мощными лампами, каждая из которых давала пять миллионов люменов. На суше одна такая лампа позволяла снимать ночью цветные объекты с пятидесяти футов. Под водой в темной зоне радиус ее действия ограничивается шестью футами.

Переключатель позволял включать одну, две, четыре или все восемь ламп одновременно. Наибольшая мощность светильника — сорок миллионов люменов. Разве что только атомная бомба способна сосредоточить такой яркий свет на столь малом пространстве. Но даже эта конструкция давала достаточную освещенность не дальше, чем на пятнадцать футов. Важным свойством ламп было то, что они не хуже нас выдерживали давление. Мы назвали свое изобретение «экспедиционная вспышка».

Первые съемки с новым светильником состоялись в глубинах Средиземного моря. Вместе со мной под воду ушли Жан Бельтран и Жак Эрто; они несли рефлекторы, соединенные с камерой тридцатифутовым проводом. Небольшие поплавки приподнимали провода над полем зрения фотоаппарата и над камнями, чтобы не цеплялись. Дюма поплыл вперед и на глубине двадцати пяти саженей выбрал подходящий для съемки грот. Для масштаба он должен был сам присутствовать на снимке.

В темном закоулке яркие ласты Дюма были едва видны на фоне голубого рифа. Он прислонил к камню цветную шкалу, по которой нам предстояло судить о качестве снимков. Никто не знал, какая пленка и какой свет обеспечат правильное воспроизведение. Для подводной цветной фотографии не было еще выработано никаких правил; это предстояло сделать нам.