Олег Кирьянов - Корея

Сам я тоже очень люблю горы, а потому при наличии свободного времени постоянно пытаюсь выбраться в местные национальные парки или посетить отдельные вершины. Волей-неволей случаются приключения, которые к тому же страну позволяют лучше понять: а заодно сейчас забавно вспомнить, хотя тогда часто бывало не до смеха.

Каждый по-разному относится ко дню своего рождения. Кто-то его любит, потому что обычно получаешь много подарков, кто-то любит закатывать пир для всех друзей и знакомых, кто-то не отмечает вообще, но иногда возникает желание отметить как-то необычно, чтобы запомнилось на целый год. За советом я обратился к знакомому корейцу.

– День рождения – дело хорошее. Значит, опять в ресторан пойдем, – бодро сказал он, проигнорировав призыв «осчастливить» меня оригинальной идеей. – Купи что-нибудь себе, дай обещание целый год не ругаться, – откровенно смеялся мой друг.

– Первое банально, второе – нереально, – вздохнул я.

– Знаешь, я помню, как встречал восход на море, – запомнилось. Или сходи в горы, тоже на восход посмотри – ты же любишь лазить по ним, – перешел на серьезный лад он.

– О! Встретить восход на вершине горы! Здорово! Спасибо за идею, – радостно прокричал я.

– Неплохо, только учти: говорят, что полноценный восход в горах удается увидеть лишь раз в три дня. Не всем везет. На всякий случай номер Службы спасения уже записал? – пошутил на прощание кореец, сказав звонить, когда вернусь в Сеул.

Главное иметь план и очень хотеть его реализовать, остальное приложится – так я тогда думал. На какую конкретно гору ехать, определилось быстро – конечно же на самую высокую! В Южной Корее самый высокий пик – гора Халласан, но она на острове Чечжудо, туда надо было лететь на самолете, а день рождения был уже завтра. Потому решил забираться на самую высокую на материковой части – пик Чхонванбон горного парка Чирисан. Тем более что разница в высоте не такая уж и большая – первая 1950 метров, а Чхонванбон – 1915 метров.

День рождения наступал уже завтра, а до выбранной мною горы из Сеула надо было ехать более 300 км. «Часа три на дорогу, еще час на все остальное и четыре часа на дорогу до вершины», – подсчитал я и понял, что спать не придется. Это, однако, особо меня не расстроило, и оставшиеся до выезда пару часов я потратил на посещение книжного магазина, в котором купил карту горного парка, а заодно и новый фонарик.

Три часа по отличному скоростному шоссе, где практически не было машин, пронеслись как одно мгновение. Примерно в половине второго ночи я уже выруливал на парковку горного парка. После этого идти надо было пешком.

Сразу же начались не самые приятные сюрпризы. Оказалось, что в магазине я купил карту не того горного парка, куда приехал. Но эта оплошность настроение мне не испортила, так как тропинка вверх с этой стороны гор была лишь одна, главное было не потерять ее в темноте.

Более серьезная проблема обозначилась тогда, когда я с довольным видом бодрым шагом направился мимо кассы входа в парк. Проход был перегорожен шлагбаумом:

– Проход закрыт, по соображениям безопасности проход в горы закрывается с наступлением сумерек и возобновляется с рассветом. Приходите завтра в пять утра, – сказал мне сидевший в кассе служащий.

Это было бы слишком поздно, так как рассвет на вершине тогда бы отменялся, я бы просто не успел дойти до пика. Ссылки на мой день рождения с демонстрацией паспорта в подтверждение, призывы позволить мне самому заботиться о своей безопасности, откровенное вранье о том, что я опытный альпинист, эффекта не возымели.

– Нельзя, и все тут! – раздраженно сказал кореец. – Для всех правила едины, вы не один такой желающий, кто хочет восход посмотреть.

Действительно, вокруг стояли несколько человек с рюкзаками, которых, как уже было очевидно, также «отфутболили», и сейчас они внимательно прислушивались к моим переговорам со служащим.

Видно, мой сильно недовольный вид и явное желание все же оказаться на вершине зародили в душе служащего администрации парка какие-то подозрения. «Учтите, это только первый пост, там дальше есть еще один, если вас там застукают, то оштрафуют на 500 тысяч вон», – сказал он мне вдогонку. Штраф был немалый – около полутысячи долларов.

Но после таких предупреждений желание «прорываться с боем» только окрепло. Надо было думать, как обойти кассу, а потом уже разбираться со вторым постом. К счастью, немного ниже кассы шла глубокая канава, в которую я спрыгнул еще до парковки – чтобы остальные желающие увидеть восход не выдали меня.

Прогоняя мысль о возможных змеях и пытаясь привыкнуть к не самым приятным запахам канавы, куда, похоже, попадала не только горная родниковая вода, но и мусор, а также некоторые отходы расположенных выше ресторанов, по колено в воде я побрел вверх. Кассу удалось миновать достаточно просто: канава шла существенно ниже, а мысль, что там кто-то полезет, администрации парка в голову не пришла.

Несколько царапин из-за колючих кустов, пара падений – и я снова оказался на нормальной тропе. Я был жутко доволен собой – как же, всех обманул и уже почти на вершине. По крайней мере, мне тогда именно так казалось.

Второй пост, являвшийся последней преградой на моем пути наверх, был заметен издалека и вверг меня в уныние. Рядом с тропинкой стояла небольшая избушка, на ее крыше были размещены четыре мощных прожектора, освещавшие ярким светом все подступы. Слева был обрыв, внизу которого текла достаточно бурная горная река, справа от избушки начиналась крутая скала, куда залезать я не стал бы пытаться даже в светлое время суток. Обходной дороги не было.

Пройти мимо незамеченным было невозможно, все было усыпано крупным гравием, который сразу же начинал жутко скрипеть под ногами. Избушка же имела четыре окна – по одному с каждой стороны. Так что меня заметили бы сразу, стоило мне мелькнуть перед окном или ступить на гравий. На посту было, как я понял, три человека – один взрослый и два подростка.

Это был тупик. Я грустно сел в темноте на один из валунов. Идея добраться до вершины до начала восхода рассыпалась на глазах. В раздумьях прошли около получаса, а решение в голову не приходило. Удалось, правда, выяснить, что два подростка – местные бойскауты, у которых здесь что-то типа вахты. «Помощники горноспасателей» – так было написано на спинах их футболок – раз в двадцать минут выходили из избушки и совершали обход, прогуливаясь по освещенной территории.

В итоге я решил рискнуть и проползти тихо под окном избушки. Как только «пионеры» завершили очередной обход, я пошел. Со стороны, если бы кто-то видел, я выглядел стопроцентным кандидатом на попадание в психиатрическую клинику: сделаю шаг, тихо-тихо опущу ногу, постою, потом занесу вверх другую ногу, поставлю ее также тихо и так «в час по чайной ложке». Еще загадочнее я выглядел перед окном: встал на четвереньки и стал ползти с рюкзаком на спине очень медленно.