Олег Кирьянов - Корея

По пути с перевала к горе я заехал к морю, посмотрел пару достопримечательностей. А потому к подножию горы я добрался уже в начале шестого часа вечера, когда начинало смеркаться. Корейцы хорошо знают эту вершину. Она не самая высокая, но входит в число трех самых священных гор всего Корейского полуострова. Корейцы верят, что оттуда исходит невидимая жизненная сила, без которой корейская нация прожить не сможет.

На входе меня предупредили, что скоро будет темно и на вершину идти нельзя. Естественно, я привычно заверил, что «только прогуляюсь буквально пару сотен метров и вернусь». Здесь я бывал уже раз десять, дорожки были хорошо обозначены, поэтому заблудиться не боялся и быстро пошел вперед. Постепенно количество попадавшихся навстречу корейцев, которые возвращались с вершины, стало уменьшаться, быстро начало темнеть. Взошла луна.

В одном месте я заметил большую кучу камней, возле которой остановился передохнуть. Перед этим сооружением обнаружилась табличка, которая гласила, что «буквально еще сотню лет назад в окрестностях этой горы жило много тигров». Кучей камней отметили могилу одного из загрызенных хищником человека. Хотя все это было около века назад, тигры, насколько известно, если где-то и остались в Южной Корее, то только в зоопарках, но в темноте все равно стало как-то не по себе от таких рассказов.

Чтобы отвлечься от зловещих мыслей, пришлось прибавить ходу, благо дорога позволяла. Вскоре показался небольшой буддийский монастырь, который стоял в нескольких сотнях метров от вершины. Во дворе горела только пара лампочек, да был подсвечен алтарь. Стояла тишина, на улице не было видно ни души.

Подъем от храма к вершине был выложен красивыми ступеньками. Проскочив его на одном дыхании, я оказался на большой плоской площадке, в середине которой высилось солидное конусообразное сооружение, окружавшее стоявший на небольшом возвышении алтарь. Оттуда доносились какие-то ритмические распевные звуки, и я решил подо, напоминала сцену из какого-то мистического фильма. По всему периметру внутри конусообразного сооружения были зажжены свечи, на небольшой каменной плите лежали какие-то фрукты и открытая бутылка корейской водки. Перед плитой сидела женщина средних лет, одетая в красочные одежды и что-то монотонно пела, при этом достаточно энергично раскачиваясь из стороны в сторону. Если добавить, что в небе стояла полная луна, заливавшая серебряным светом все вокруг, то общая атмосфера располагала к тому, чтобы поверить и в духов, и в привидений, и во что угодно. Это был знаменитый алтарь горы Тхэбэксан. На нем делались подношения духу горы, а заодно тем самым жизненным силам, которые выходили через вершину и питали энергией всю корейскую нацию. А внутри алтаря мне посчастливилось увидеть шамана – в Корее это всегда женщины – во время ритуала.

Тихо понаблюдав немного за обрядом, я решил пойти дальше. Гора Тхэбэксан мне нравилась потому, что позволяла подняться и спуститься, не возвращаясь по тому же пути, по которому шел вверх. Для этого надо было пройти через две оставшиеся вершины и спуститься по дальней тропе. Она была менее протоптанной и про нее знали немногие, но побывав там неоднократно, я был уверен, что и в темноте легко ее найду.

Путь лежал по плоскогорью, луна великолепно все освещала, песня выполняющего свои ритуалы шамана разносилась далеко вокруг. Очередная вершина появилась примерно через полчаса, еще минут через двадцать я дошел и до третьей. Ноги стали уже немного уставать, но через полкилометра дорога свернула и резко пошла вниз. Начинался долгий спуск, который должен был вывести ко входу в парк, а оттуда было уже рукой подать до машины.

Я прошел примерно треть спуска и начал было думать, что этот подъем окажется самым спокойным из всех недавних. Настроение было лирическое, я стал тихонько напевать.

Внезапно до моего уха стали доноситься ритмичные гулкие звуки. По мере продолжения спуска громкость шума нарастала, а их происхождение для меня по-прежнему оставалось загадкой. Я подошел к холмику, за которым находился источник шума. Почему-то сразу вспомнилась встретившаяся на подъеме могила загрызенного около века назад крестьянина, а также то, что по этой тропе обычные туристы не ходят. Стало немного не по себе, но я убедил себя, что тигров уже нет в Корее. Собрав остатки мужества в кулак, а также вспомнив, что другой дороги, кроме как пройти весь путь обратно, нет, я зашел на холмик и раскрыл рот, чтобы максимально приветливо поздороваться.

Стоило мне забраться на возвышение, как в следующий момент я уже очень страстно желал оказаться как можно дальше отсюда. Буквально в пяти метрах от меня стоял внушительный дикий кабан-секач примерно в центнер весом и увлеченно копался в земле. Наверняка ужинал корешками. Кабан стоял прямо мордой ко мне, но ветер дул с его стороны, животное было поглощено своей работой, он меня пока не замечал.

От кабанов ждать хорошего не следует. Их часто и пулей-то не сразу остановишь, а что было говорить о моей ситуации. Короче, место тигров на Тхэбэксане заняли кабаны, с одним из которых я теперь вот «познакомился». Мне теперь предстояло очень тихо уйти или хотя бы постараться это сделать. Перспектива идти обратно весь пройденный путь теперь не казалась мне пугающей, наоборот – я только на этот вариант и надеялся.

Я стал потихоньку разворачиваться, но многочисленная листва под ногами предательски зашуршала. Кабан резко поднял голову, и наши взгляды встретились. Животное было удивлено не меньше меня, может быть, и испугано. Я замер, кабан тоже, так прошло несколько мгновений. И тут с моего плеча слетела лямка фотоаппарата. Кабан резко дернулся в мою сторону. Тогда уже не выдержал я: резко развернувшись, я с дикими воплями пустился напролом вверх. Наверное, я бежал очень быстро: хотя везде было полно кочек, сучьев, деревьев, но ноги в такой ситуации как-то сами находили правильную дорогу. Попутно я подумал, что у первой вершины были камни, а по ним кабану с его копытами будет не очень удобно скакать. Почему-то мне казалось, что животное преследовало меня.

До горы ближайшей вершины я добрался раз в пять, наверное, быстрее, чем спускался. Почувствовав себя в безопасности в окружении камней, я сел отдохнуть. Кабан нигде злобно не хрюкал в кустах, не требовал моей крови. Я посидел минут пятнадцать, внимательно прислушиваясь к окружающим звукам. Обратно идти весь путь опять расхотелось – слишком далеко. Поразмыслив, я пришел уже к более логичному выводу, что вряд ли дикий кабан стал бы меня преследовать. Я решил сделать вторую попытку и снова пойти по тропе вниз.

Правда, перед этим я вооружился: нашел в кустах палку и достал из рюкзака складной нож. Хотя это была чисто символическая защита, но мне все же стало спокойнее.