Олег Кирьянов - Корея

Коллеги-телевизионщики все же смогли найти для себя, как они сказали, «живые кадры», обнаружив марширующих женщин-военнослужащих, а также выходящих из вагона метро пионеров. На всех них было наведено столько камер, что казалось, будто приехал как минимум министр. Девушки-военные немножко стушевались и, смешав строй, быстро проскользнули за ворота своей части, тогда как пионерам пришлось невольно позировать перед иностранными журналистами.

При этом репортеры продолжали терзать сопровождающих, пытаясь получить хоть какую-то информацию, но обычно диалоги на самых разных языках протекали примерно в таком ключе:

– Во сколько завтра начнется парад?

– Не знаем, но мы вас обязательно разбудим.

– А сколько человек будет участвовать в параде?

– Нет информации.

– А межконтинентальные ракеты завтра покажут? Раньше же показывали на парадах разные ракеты…

– Нам ничего про это не говорили.

– А ваш лидер будет участвовать?

– Нет информации.

– А фейерверк будет?

– Вы увидите такое, чего у нас не было никогда. Парад будет потрясающим!

В общем, нам даже самую базовую информацию не давали, потому некоторые журналисты решили после обеда не участвовать в «культурной программе», а остаться в оборудованном в одном из залов гостиницы «Янгакто» пресс-центре, где был доступ к Интернету. Из Всемирной паутины, через южнокорейские, американские, японские и прочие сайты можно было хотя бы что-то узнать о том параде.

Парадоксально, но такое часто бывает при освещении каких-либо событий в КНДР. Находясь совсем рядом, ты можешь не знать совершенно ничего, ограничиваясь лишь наблюдениями из окна автобуса и строя лишь догадки, тогда как сидящие за тысячи километров коллеги могли знать больше тебя. Мне надо было написать «хоть что-то» про грядущий парад, а потому я тоже решил остаться в пресс-центре, тем более что организаторы собирались вести после обеда журналистов в тот музей, где я уже был в предыдущий приезд.

Однако мне пришлось сначала решить небольшую техническую проблему, так как мой «Макинтош» отчаянно не хотел присоединяться к предоставленному организаторами Интернету. В итоге мне выделили молодого компьютерщика, который своим видом был просто копией тех ребят-айтишников, кого я видел в Южной Корее.

Паренек оказался толковым, серьезным, но с юмором. Через пару минут «войны» с моим компьютером он решил проблему, но мои попытки узнать хоть что-то через него тоже не увенчались успехом. «Да мы сами сидим здесь и ничего не знаем. Я вот сижу в центре технической поддержки и решаю проблемы типа вашей. Думаете, нам, что ли, пресс-конференцию устраивают? Завтра покажут все по телевизору, так и узнаем все. Чего торопиться?» – философски заметил он. По жизни я с ним был согласен, но вот у моего редактора отдела была иная точка зрения, а потому что-то надо было «наскрести».

Как и ожидалось, сидевшие в Сеуле, Токио и Вашингтоне журналисты знали про парад гораздо больше нас, находившийся в Пхеньяне. Или хотя бы имели больше разных слухов. В итоге я узнал, что в параде завтра примет участие не менее 30–40 тысяч человек, на аэродроме Мирим под Пхеньяном уже выстроились около 400 единиц различной боевой техники и вооружений, которые завтра будут показаны всему миру. В окрестностях Пхеньяна тренируются самолеты ВВС КНДР, которые в воздухе будут строить фигуру в виде цифры «70» – в честь юбилея партии. Так что можно ожидать пролета и авиации. Ссылаясь на данные спутниковых снимков, это же подтвердили и американцы, которые согласились, что готовится «что-то грандиозное, чего мы не видели никогда».

Южнокорейские военные пугали, что северяне «завтра отметятся» и запуском баллистической ракеты – мол, на полигоне на восточном побережье уже были замечены соответствующие приготовления. Так что следующий день обещал быть напряженным.

В общем какой-то материал набрался, был «приправлен» впечатлениями «с улиц и метро Пхеньяна», дополнен цитатами про «нечто грандиозное», что твердил почти каждый кореец. Я отправил заметку и вышел в коридор, где увидел моего знакомого компьютерщика- северокорейца. «Вот, вышел покурить, пока вроде проблем нет, так что отдыхаю», – пояснил он. Чтобы как-то поддержать разговор, я ему рассказал о том, что «выудил» из Интернета по поводу парада. Он все это с интересом выслушал и пошутил: «Видишь, узнал же. Теперь благодаря тебе и я знаю».

На следующий день северокорейские сопровождающие стали обзванивать нас с самого утра, напоминая, что надо «быстро завтракать». Но мы в итоге в пустом ожидании простояли в лобби часа полтора, когда прошел слух, что из-за непогоды парад отложен. С утра «зарядил дождь» и вообще была весьма неприятная погода. Гиды сначала дружно отвечали на все вопросы: «Нет информации, надо подождать», а потом, правда, оказалось, что парад из-за дождя перенесли на несколько часов.

Примерно в 11 часов утра нас всех снова повытаскивали из номеров, пресс-центра и ресторанов, где кучковались журналисты, и очень быстро повезли на площадь Ким Ир Сена. Проверка для доступа на площадь была очень строгой и проходила в несколько этапов. Впрочем, проводившие проверку солдаты были очень вежливы и дружелюбны.

После проверки нас завели к трибунам, поставив у самой дороги, чтобы удобнее было фотографировать. На трибунах уже стояли: с нашей стороны – члены иностранных делегаций и работающие в Пхеньяне дипломаты, а с противоположной – корейские военные. В центре же на возвышении было место, куда должен был выйти Ким Чен Ын и члены правительства.

Мы увидели действительно хорошо срежиссированное шоу на военную тематику, где были выступления девушек-военных с саблями, проход рот почетного караула, подразделений – от тех, что были в форме партизан эпохи борьбы с японцами в 1930-е годы до самых современных. Прошло много техники – танков, БТР, гаубиц, систем залпового огня, конечно же ракет, в том числи очень больших и грозных. Военные шли характерной для северокорейских парадов «прыгающей походкой», очень четко выдерживая линии и темп. Мне в свое время довелось участвовать в одном из военных парадов, чему предшествовали несколько месяцев тренировок, потому я был впечатлен – чувствовалось, что тренировались очень много.

В один из моментов, когда возник некоторый перерыв, вдруг стал слышен людской гул и находившиеся у нас за спинами наши гиды почти одновременно каждому шепнули на ухо примерно следующее: «Теперь можно похлопать!» Если западные и российские журналисты это восприняли как-то вяло, не поняв, почему это надо делать, то японские коллеги стали дисциплинированно бить в ладоши, но часть из них тут же «ощетинилась» самыми «дальнобойными объективами» в сторону главной трибуны. Через несколько секунд на трибуне появился Ким Чен Ын, что немедленно вызвало шквал оваций со стороны северокорейских участников. Рядом с Кимом на почетном месте стоял китайский посланник Лю Юньшань. Ким сначала помахал всем рукой с трибуны, спровоцировав бурю восторга, а затем подошел к Лю, взял его за руку и вместе поднял в знак нерушимой дружбы КНДР и Китая.