Дейв Метц - Один человек, две собаки и 600 миль на краю света. Опасное путешествие за мечтой

Следующей ночью я снова замерзаю. Просыпаюсь с настолько застывшими пальцами ног, что даже не могу ими пошевелить. Не знаю, сколько времени нахожусь в таком состоянии, и очень боюсь, что мог их отморозить. Я сплю в двух спальных мешках, накрываюсь брезентом и надеваю четыре пары шерстяных носков. Что еще можно сделать, чтоб не замерзнуть, просто ума не приложу. В течение двадцати минут, не вылезая из мешков, изо всех сил пытаюсь тереть пальцами о пол, но это не помогает. Тогда я снимаю носки и смотрю, не изменился ли цвет кожи. Слава Богу, все в порядке. Благодаря массажу ступней чувствую, как им передается тепло моих рук. Затем прочищаю межпальцевые зоны от грязи и влаги. Мне кажется, это самое важное, что можно сделать, чтоб защитить их от замерзания. Я делаю это как минимум два раза в день: утром, когда просыпаюсь, и вечером, перед сном.

Итак, я сижу, полностью одетый и варю себе кофе без кофеина с добавлением какао. Этот ароматный напиток приносит мне истинное наслаждение, хотя вообще я не пью какао. Но здесь любой теплый напиток идет на ура, и меня совершенно не беспокоит тот факт, что я могу поправиться или повредить зубы. Меня заботят только испытываемые мной сейчас трудности и то, как их преодолеть. И вот я начинаю чувствовать ноги, то, как к ним возвращается жизнь, как тепло достигает кончиков пальцев, и огромная радость переполняет меня. Еще удалось выяснить, что для лучшего сохранения тепла желательно сидеть, наверное, в таком положении кровь циркулирует быстрее. Я выключаю изобу-тановую горелку на две минуты позже, чем это было нужно, потому что уж очень приятно находиться в тепле. Заставить себя выйти на улицу до того, как окончательно не отогреюсь, я просто не могу. Невозможно не замерзнуть, отправившись в путь с холодными ногами. Для того чтобы тело начало вырабатывать тепло от физических усилий, требуется время, поэтому перед выходом нужно как следует согреться. А вообще только пешие прогулки по-настоящему спасают пальцы ног от замерзания. Если бы я сидел без движения, то давно бы уже остался без них. Ботинки убираю во внешний спальный мешок, чтобы к утру они совершенно оттаяли. По этой же причине мне приходится хранить там многие вещи: головной фонарик, ботинки, бутылку с водой, часы и горелку. В принципе я не обращаю на них особого внимания, зная, как они помогут мне утром, но все же, откровенно говоря, это мне слегка поднадоело.

Моя новая горелка доставлена, и мы наконец можем покинуть город Коцебу с его шумными снегоходами. Я складываю еду и собираю палатку. На это уходит довольно много времени. Два раза я возвращаюсь в палатку, чтобы погреться. Это мое последнее испытание перед дальней дорогой. Приступив к сбору палатки, начинаю действовать очень быстро. Как только все готово, сразу начинаю двигаться в заданном направлении. Это помогает разогнать кровь и согреть пальцы ног. Если через тридцать минут ничего не выйдет, то придется остановиться, разбить палатку и уже согреваться в ней. Путешествуя в одиночку, нельзя рисковать. Обморожение — это не шутка. Будь чуточку потеплее, может быть, я еще хорошенько поразмыслил бы о том, в какую сторону идти и чем грозит холод. Почему я не делаю этого? Да только потому, что у меня элементарно нет времени. Слишком холодно сидеть на одном месте и рассуждать о будущем. Слишком холодно, чтобы ждать. Слишком холодно, чтобы раздумывать.

Выбранный способ передвижения называется скиджоринг (буксировка лыжника собакой). Наверное, это слово имеет скандинавские корни. На каждую собаку я надеваю шлейку, к их спине привязаны петли, именно к спине, а не к плечам, как в дешевом снаряжении, а к ним пристегивается амортизационный шнур. Другим концом прикрепляю шнур к специальному поясу у себя на бедрах. Джимми с Уиллом идут на несколько ярдов впереди меня, а позади тянутся двое саней, прицепленных к поясу с помощью двух алюминиевых палок. Так я в любой момент могу остановиться, не боясь столкновения.

Мой груз очень тяжелый, и меня немного укачивает. В этом году я еще ни разу не ходил на лыжах. Раньше каждые выходные катался в Орегоне, в Каскадных горах и достиг весьма неплохих результатов. Я даже принимал участие в нескольких соревнованиях, а больше всего мне нравятся маршруты в сельской местности. Скиджоринг — очень своеобразный спорт. Пара часов у меня уходит только на то, чтобы привыкнуть к амортизационным шнурам: они то натягиваются до предела, то вновь ослабевают в зависимости от собак. Сейчас они в хорошей форме и у них достаточно сил тащить сани. Каждый раз, когда они отбегают на достаточное расстояние, шнуры сильно натягиваются, тогда я иду вперед, чтобы чуть ослабить натяжение. Собаки пока не умеют бежать равномерно: сначала бегут что есть сил, пока шнур не натянется, и только когда это происходит замедляют шаг. Я увеличиваю скорость, натяжение ослабевает, и собаки снова со всех сил мчатся вперед.

— Полегче, ребята, полегче! — кричу я, но они не слушаются.

Так повторяется первые несколько дней в течение 15 минут с начала пути, но постепенно собаки привыкают и даже координируют усилия, чтобы тянуть сани равномернее. Так им становится легче. Мне нравится наблюдать за Уиллом, когда он оказывается совсем рядом. Мне кажется, что на морде отражается весь мыслительный процесс, пока он тащит санки. Ему очень нравится, когда шнур натянут несильно, тогда он может убежать на несколько метров вперед. И пока Уилл смертельно не устанет, то даже не оглянется. Запах животных на снегу или доносимый ветром приводит собак в неописуемый восторг. Они устремляются вперед, точно ракеты, и вовсе не думают о сохранении скорости и энергии. Собаки становятся просто сумасшедшими, и продолжается это до тех пор, пока они не настигают добычу или пока она не уходит от них. Я позволяю им резвиться, пока они вдоволь не насладятся, но как только вижу, что они начинают отклоняться от курса, иду в противоположном направлении и тем самым возвращаю нас на правильный путь. По заледеневшему снегу передвигаться непросто, поэтому порой шнур натягивается очень сильно. Но собаки быстро учатся преодолевать трудности.

Мы идем вдоль трассы для снегохода в четырех милях от полуострова Болдуин — это большой участок земли, находящийся в ста милях от основной части Аляски. В это время года он выглядит точно заброшенный ледяной пустырь с одиноким кустарником, который будто нарочно воткнули, чтобы я знал, что все еще нахожусь на земле. Куда ни глянь, везде видна лишь замерзшая земля и линия горизонта. Я планирую обогнуть полуостров, выйти к дельте реки Кобук и пройти вдоль реки сотню миль до деревни Амблер.

В первый день, где-то на середине пути, нас неожиданно настиг гонщик на собачьих упряжках, совершавший ежедневную тренировку. У меня нет времени, чтобы отреагировать должным образом, и я просто уступаю ему дорогу. Его собаки подбегают сзади, и Джимми с Уиллом оказываются посредине. Поворачивая, они теснят меня к краю. Мне приходится сложно, поскольку я привязан к саням. Я жду от мужчины извинений за то, что он так нетактично перешел мне дорогу. Занятый распутыванием запутавшихся на лодыжках веревок, я не вижу, что происходит сзади.