С. Владимиров - У индейцев Верхней Амазонки [Путешествие и приключения Упдеграфа]

Мы ложились под нашей крышей, смотрели на звезды и прислушивались к голосам леса. Индеанка учила нас понимать их истинное значение. Ее знания о лесе были неисчерпаемы. Она говорила нам, какое именно четвероногое или птица издавало крик и почему, чем оно питается и как находит свою добычу или свой корм, — словом, множество знаний, которые остаются тайной для всех, кроме этих детей лесной глуши.

Однажды у Морзе разболелась нога. Она вся покрылась нарывами и настолько опухла, что он уже не мог на ней стоять. Нарывы превратились в глубокие раны, куда можно было засунуть спичку. Казалось, что опасное воспаление уже началось. Мы высадились на берег, чтобы помочь ему. Я обдумывал, что можно было предпринять, чтобы спасти ему жизнь.

— По-моему остается только одно, отнять ногу, — сказал я.

Но тут вмешалась Бригиния. Она начала прикладывать к ноге какие-то листья, происхождение которых я не знал. Через неделю нога пришла почти в нормальное состояние. Вскоре болезнь прошла совсем. В лесах Амазонки скрывается много целебных средств, о которых мы совершенно не знаем.

Наконец, мы достигли устья Сикуана.

— Здесь я должна распрощаться с вами, — сказала Бригиния. — Отсюда я начну поиски своих прежних друзей из племени цапарос.

— Если ты хочешь двинуться в путь, Бригиния, — ответил я ей, — то вот возьми эти спички, махете, револьвер и небольшой котелок. Эти вещи пригодятся тебе в дороге.

Бригиния завернула все наши подарки в рубашку, затем она вырезала полоску коры и подвязала ею узел на своем лбу. Так стояла она, готовая к походу, с махете в руке. Она стояла и смотрела на наш отъезд.

Когда мы достигли первого поворота реки и оглянулись, Бригиния все еще стояла, подняв руку в знак прощания. Она походила на бронзовую статую.

— Удастся ли Бригинии благополучно добраться до племени цапарос? — спросил Морзе.

— Думаю, что да, — ответил я. — Во всяком случае мы сделали все, что могли…

Мы ехали молча. Каждый из нас с тревогой думал о Бригинии. Быть может, мы спасли ей жизнь. Она спасла наши, — наверное.

Прошла неделя. Наш путь становился все трудней и трудней. Дичь исчезла, а продукты пришли к концу.

Морзе сидел в лодке и безучастно смотрел куда-то вдаль.

Первый раз за все время нашего путешествия вдвоем я внимательно взглянул на него. Он был страшно худ и слаб. На его почти голом теле резко выступали кости.

— Морзе, — позвал я его, — вы больны?

Морзе с минуту помолчал, потом глухо спросил:

— А вы думаете, что выглядите лучше, чем я?

Он был прав. Я чувствовал себя крайне утомленным и слабым. С минуту я колебался, потом спросил:

— Морзе, а что, если мы повернем домой?

— Вы это говорите серьезно?

— Да, вполне, — ответил я. — Дело в том, что за эти шесть лет моего странствования по Амазонке я отдал всю свою энергию и силы. Мне нужен большой и продолжительный отдых.

— В таком случае, я одобряю ваш план и присоединяюсь к нему, — воскликнул Морзе.

На следующее утро мы тронулись в Иквитос. Из Иквитос я и Морзе проехали на пароходе в Манаос. Здесь около недели мы ждали океанского парохода.

Теперь наш путь лежал на Нью-Йорк.

Орхидеи в первобытном лесу Амазонки .

Это было 30 лет тому назад.

Изменилась ли за это время жизнь в тех лесах, которые описывает Упдеграф?

Вот что пишет современный путешественник Дьотт, посетивший те места, где был Упдеграф.

«При чтении книги Упдеграфа становится очевидным, как мало изменилось за последние 30 лет в этих отдаленных местностях. Без преувеличения можно сказать, что многие места в настоящее время остаются такими же неизвестными, как и тогда. Каждый, кто будет читать книгу Упдеграфа, может положиться на достоверность рассказанного в ней».

В сочинениях, написанных 300 лет тому назад, описывается тот же способ постройки индейцами своих челноков — «огнем, водой и терпением», те же тростниковые трубки с отравленными стрелами, дающими небольшую, но смертельную рану, те же каменные орудия, — словом, жизнь индейцев осталась почти без перемен.

Невольно является вопрос: Что ждет индейцев в будущем?

Вслед за Упдеграфом капиталистические «цивилизованные» государства пошлют в эту страну людей, которые возьмут у индейцев леса, каучук, золото и другие богатства. Индейцы, как осужденные, уйдут в более глухие места, где их ждет вымирание.

Но и для индейцев есть луч надежды на лучшее будущее. В их глухие и дикие места проникли вести о Великом Советском Союзе. Сюда дошли идеи равноправия и коммунизма, — идеи борьбы против эксплоатации. Они научат индейцев сбросить с себя гнет и построить иную свободную жизнь.

Акцент— особенность в произношении, по которой можно узнать, что человек принадлежит к другой нации или жил в другой стране.

Аллигатор— американский крокодил.

Баллон— большие шаровидные бутылки, емкостью от 40 до 50 литров; употребляются для перевозки и хранения крепких кислот.

Винчестер— ружье особой усовершенствованной системы.

Галлон— мера жидкостей и сыпучих тел в Великобритании и Соед. Шт. Сев. Америки; равняется 1/3 русского ведра.

Гектар— 0,915 десятины.

Гиаманхи— напиток у индейцев, содержащий алкоголь.

Доллар— денежная единица в Соед. Шт. Сев. Америки; равняется 1 руб. 94 коп. на наши деньги.

Инки— правители в государстве Перу до завоевания его испанцами.

Каухерос— белые, занимавшиеся добычей каучука в верховьях Амазонки.

Квито— главный город в республике Экуадор.

Конференция— собрание уполномоченных лиц для обсуждения каких-либо вопросов.

Маис— кукуруза.

Маниок(или кассава) — растение, достигающее двух метров высоты; клубни его богаты крахмалом; сухие ломтики разрезанных клубней идут в пищу или перерабатываются в муку маниока, или крахмал.

Массата— напиток с содержанием алкоголя.

Махете— ручной топорик.

Метисы— дети от брака европейцев с индеанками; вообще метисами называют потомство от скрещивания различных человеческих рас.

Микробы— живые существа, невидимые простым глазом, а лишь при сильном увеличении; некоторые микробы вызывают брожение, другие болезненные явления у человека и животных.

Мул— домашнее животное, произошедшее от осла и лошади; употребляется для перевозки и переноски тяжестей.